Сценарии американского кино

Кэтрин изучает себя в зеркале, висящем на стене. Потом садится за стол.

Кэтрин. Милый, я собираюсь остричь волосы... очень коротко.

Генри. Сейчас?

Кэтрин. О нет. Когда я снова похудею. Я опять буду худой, и у меня будут короткие волосы. Ты не собираешься запретить мне это, правда?

Генри. Можешь отрезать, если хочешь.

Нахмурив брови, Кэтрин смотрит на него.

Кэтрин. Ах так? Я думала, тебе нравится, что у меня длинные волосы!

Генри. Мне очень нравится, что они длинные.

Кэтрин. Но ты сказал, что ты предпочитаешь короткие.

Генри. Я не говорил.

Кэтрин (настойчиво). Ты намекнул на это.

Генри. Я ни на что не намекал. Я только стараюсь не спорить с тобой.

Кэтрин. Мне бы хотелось, чтобы ты не старался запутать меня... Я знаю, почему я тебе надоела... потому что я слишком люблю тебя.

Генри (громко). Ты с ума сошла!

Кэтрин. Не кричи на меня, пожалуйста!

Генри. Я не кричу. Я пытаюсь сказать тебе, что ты мне не надоела. Мне все надоело — кроме тебя.

Поверив в это, Кэтрин снова счастлива.

Кэтрин. О милый!.. (Подойдя, целует его.) Ты не должен обращать на меня внимания. Мы с тобой действительно одно целое, и у нас не должно быть недоразумений из-за пустяков.

Генри. Их и не будет.

Кэтрин. Но у других это случается... Они любят друг друга, но придираются по пустякам и ссорятся, а потом вдруг оказывается, что они уже не одно целое!

Генри. Мы не будем ссориться.

Кэтрин. Мы не должны делать этого потому, что нас только двое. Мы двое против всех в мире! И если между нами что-нибудь произойдет, мы пропали. Они проглотят нас!

Генри. Им не удастся, потому что ты очень храбрая. А с храбрыми никогда ничего не случается.

Кэтрин. Они, конечно, тоже умирают.

Генри (задумчиво). «Трус умирает тысячу раз, а храбрый — только один».

Кэтрин. Кто бы это ни написал, он, наверно, сам был трусом. Он хорошо знал трусов, но ничего не смыслил в храбрых. Храбрые умирают много тысяч раз, если они умны.

Генри (искренне). Ты говоришь авторитетно. Ты храбрая!

Кэтрин. Нет, совсем нет... Но как бы там ни было, я не намерена стричься, пока не родится маленькая Кэтрин и пока я снова не похудею. Тогда я остригусь и стану для тебя хорошенькой новой девушкой, и ты снова влюбишься в меня.

Генри (сажая ее к себе на колени). Я и так достаточно влюблен в тебя. Что ты еще хочешь от меня? Чтобы я совсем потерял голову?

Кэтрин. Да, чтобы ты совсем потерял голову.

Генри. Хорошо. Этого я и сам хочу.

Обнимает ее крепче. Так, обнявшись, они и сидят, освещенные лучами заходящего солнца, на фоне темнеющих вершин альпийских гор.

Мишень, укрепленная на дереве. В мишень впивается стрела. И хотя она не попадает в центр, все же это хороший выстрел.

Кэтрин. Ты хороший стрелок, милый!

Генри. Теперь попробуй ты, Кэт.

Показывает, как надо стрелять.

Генри, Разверни плечи параллельно мишени, оттяни стрелу и пускай ее... Так... хорошо... теперь давай посмотрим, как ты выстрелишь.

Она стреляет. Мимо.

Кэтрин. О, я никогда не научусь.

Генри. С тебя довольно?

Кэтрин. Я думаю, да. Давай пройдемся.

Прежде чем тронуться, Генри собирает и складывает лук, стрелы, мишень...

Они бредут по лесу, прогуливаясь, то молча, то разговаривая.

Кэтрин. Пойдем домой, ты выпьешь пива.

Генри. Хорошо.

Кэтрин. А я не буду пить. Доктор сказал, у меня довольно узкий таз и лучше, если маленькая Кэтрин будет небольшой.

Генри (встревоженный). А что еще он сказал?

Кэтрин. Ничего... Кроме того, что он очень доволен моим кровяным давлением.

Генри. А что он сказал о том, что у тебя слишком узкий таз?

Кэтрин. Он не сказал, что слишком узкий... Ничего. Совсем ничего... Но он сказал, что я не должна кататься на лыжах.

Генри. Совершенно верно.

Кэтрин. Я ответила, что мечтала походить на лыжах вместе с тобой. Тогда он сказал, что ходить-то можно, а вот падать нельзя.

Генри. Он великодушный шутник, правда?

Кэтрин. А ты знаешь что, если я выйду за тебя замуж, я стану американкой, и, когда бы я ни вышла замуж, по американским законам маленькая Кэтрин все равно будет считаться законным ребенком.

Генри. Где это ты выискала?

Кэтрин. У фрау Циммерман есть нью-йоркский «Уорлд альманах»... Я очень рада, что я буду американкой. И мы поедем в Америку, правда, милый?.. Я хочу увидеть Ниагарский водопад.

Генри. Я повезу тебя туда в наш медовый месяц.

Кэтрин. Я хотела посмотреть что-то еще, но не могу вспомнить, что именно.

Генри. Большой Каньон?

Кэтрин. Нет. Но я посмотрела бы и это.

Генри. Что же еще?

Кэтрин. Золотые ворота, вот что я хотела посмотреть. Где они находятся?

Генри. В Сан-Франциско.

Кэтрин. Тогда давай поедем туда.

Генри (обнимая ее рукой). Я повезу тебя повсюду и покажу тебе все. Ты даже не знаешь, как я схожу с ума по тебе... Разве у нас не прекрасная жизнь?

Кэтрин. Мне хорошо, но иногда я думаю, что ты, пожалуй, какой-то неспокойный.

Генри. Нет... Иногда я думаю о фронте... но долго я ни о чем не думаю... только о нас.

Кэтрин (уверенно). Но ты все же думаешь... время от времени... о майоре Ринальди... разве нет?