Сценарий для Незалежной

— Могут! Здесь теперь всё могут! — жестко припечатал Назар. — Вот что, — обратился он к потерпевшей, — сейчас мы поднимемся к тебе, ты соберешь все ваши вещи, и мы принесем их сюда. Короче, освободишь номер, а я сдам дежурной твои ключи. Завтра вместе с нами выедешь из гостиницы… ехать тебе в аэропорт Борисполь нельзя, там особый контроль, могут быть проблемы, — Назар уставился на Зайченко, — у тебя есть в Украине родственники?

— В Мариуполе, — испуганно произнесла девчонка, — тетя Маруся, правда, седьмая вода на киселе…

— Это без разницы! — сурово произнес Наз и строго добавил: — Значит так, через несколько дней выезжаем в Донбасс, постараемся сделать тебе документы, ты ведь украинка? Отлично! Доедешь до Мариуполя в составе нашей немецкой репортерской группы, а там сядешь на поезд до России. Согласна?

— Да, да… конечно, — обрадовалась Изольда, — а как же Саша? Он останется тут?!

— Пока тут. Можешь связаться со своей редакцией и сообщить что случилось, пусть направят в Киев официальный запрос. А мы, со своей стороны, подумаем, как вам помочь. Завтра, вернее, уже сегодня, едем к Соломону Яковлевичу он приглашал, там и встретимся с нужными людьми.

— Спасибо вам, спасибо! — девушка вытерла мокрые глаза. — Если бы не вы… я не знаю, что бы со мной было!

Через несколько минут они ушли и вернулись с вещами. Пока потрясенная произошедшими событиями Изольда, отдыхала в Лизиной постели, Элизабет, не в силах заснуть, собирала свои вещи. Она думала о том, как же сложно, оказывается, находиться в тылу врага и разгуливать по острию ножа, в любой момент ожидая удара в спину.

Утро встретило Лизу одиночными выстрелами и непрекращающимся гулом встревоженных голосов на Майдане. «Назар совершенно прав! — подумала она. — Оставаться здесь уже опасно!». Репортерскую группу ждали собранные чемоданы. Раздался стук в дверь и со словами: «А мы уже сдали свой номер!», в комнату ввалились Антон и Густав. Лиза поспешно приложила палец к губам, чтобы не шумели, и тут на пороге спальни материализовалась новая знакомая. Друзья удивленно переглянулись.

— Это Изольда Зайченко, — представила Лиза гостью, — ее друга вчера забрали в СБУ… Они журналисты из России. Приехали по редакционному заданию. Теперь вот поедет с нами в Донбасс.

— Здравствуйте, — испуганно представилась Изольда.

Первым опомнился Антон. Он подошел к новому члену группы, протянул руку и, улыбнувшись, промолвил:

— Добро пожаловать, Изольда, а где же ваш Тристан?

Девчонка развернулась и скрылась в спальне. Лиза, возмущенно покрутив пальцем у виска, накинулась на горе-остряка.

— Ты что?! Вообще уже обалдел?! Глухой, что-ли? Я же сказала — ее друга вчера на Майдане забрали в СБУ, в гестапо, а ты лезешь со своими дурацкими шутками!

— А что я сказал? Он что… Тристан?! — с досадой ответил Тошка.

— Ты ее обидел, — нравоучительно произнес Густав, — иди, извиняй!

— Извинись, — поправила оператора Лиз.

— Ладно, — не стал возражать Антон и заглянул в спальню, — ты прости меня, я не хотел тебя обидеть, — и протянул девушке руку.

Изольда ответила на рукопожатие.

— Всё в порядке, какие могут быть обиды?! Я поеду с вами до Мариуполя, так сказал ваш старший, там у меня родственники…

Тут раздался условный стук в дверь, и в комнату проскользнул Назар.

— Если все готовы, уходим. Сейчас сдадим номер и ключи, — коротко бросил он, — а ей, — кивнул в сторону Изольды, — дайте шапку, и чтобы натянула по самые глаза и закуталась в шарф!

Полностью экипировав беглянку, двинулись на выход. Благополучно разобравшись со сдачей номера, вышли из гостиницы. Майдан бурлил. Несмотря на мартовскую прохладу, на площади, как всегда, было полно разномастного люда. Недалеко от гостиницы, на импровизированной трибуне с рупором в руках стояла девушка, которую окружили гражданские и боевики с нашивками «Правого сектора». Холодный воздух, словно пули, разрывали безжалостные слова юной поэтессы. Лиза включила камеру.

Никогда мы не будем братьями
Ни по родине, ни по матери.
Духа нет у вас быть свободными —
Нам не стать с вами даже сводными…

— Свободными, говоришь? — сплюнув, пробормотал Назар. — Зажритесь теперь этой свободой, зажритесь по полной, уроды!