Сценарий для Незалежной

— Нет, дальше в Горловку, там живет мой знакомый. Хотим вот собрать материалы по ситуации в Донбассе. У нас в Германии эти события почти не освещаются…

— Честно говоря, я этого не понимаю, — покачал головой ополченец и вручил документы со словами: — Сейчас стреляют сильно! Особенно интенсивно обстреливают Киевский и Октябрьский районы. Поосторожней там!

— Мы что-то должны вам заплатить? — рядом с Лизой и патрульным материализовался Антон.

Ополченец недоуменно посмотрел на него и пожал плечами.

— Странный вопрос… нет, конечно!

— ОК! А вот на выезде из Киева украинские силовики взяли с нас деньги…

— Я вам так скажу: украинец украинцу рознь! Здесь у нас русские украинцы живут!

— Как вы сказали? Русские украинцы? Интересное определение!

— Лиза, Антон, залезайте в машину, — высунулся наружу Назар, — поехали с богом! Не стоит задерживать проверку! — и махнул ополченцу на прощание рукой.

Тот в ответ сделал прощальный жест, не выпуская автомат из натруженных рук.

Дневник: «Апрель 2014 года. Въехали в Донецк — фронтовую зону…».

Журналисты с любопытством глазели по сторонам, но по мере продвижения вглубь многострадального и героического города любопытство стало сменяться негодованием и гневом. Мимо запыленных окон проплывали уничтоженные дома и церкви; валяющиеся на земле и смятые взрывами украинских снарядов кресты с куполов разрушенных храмов; в ужасных пробоинах остановки общественного транспорта; срезанные снарядами стволы деревьев; сожженные остовы автомобилей; баррикады из шин, металлических лестниц и мебели; редкие фигуры прохожих и, на вздыбившемся расплавленном асфальте, нацарапанное детской рукой слово «МИР»… Где-то в отдалении слышались отголоски орудийных залпов.

— Господи… — пробормотала Марьяна, — чего же они тут натворили, ироды!

— Это еще ничего, — сурово ответил Наз, — думаю, на окраинах обстановка намного страшней! Лиза, — окликнул он Элизабет, — посмотри адрес Светланы Онопко. Какой район? Улица?

Лиз открыла записную книжку и перелистала странички.

— Киевский район… улица Маркова, — она подняла голову и добавила: — Ополченец сказал, что это один из самых опасных районов!

— Ну что делать… вол ков бояться в лес не ходить, — вздохнул Назар, — поехали, — и добавил, обращаясь к Марьяне: — А потом в Докучаевск, Марьяна Петровна.

Попутчица улыбнулась.

— Спасибо, сынок… большое вам всем спасибо, ребятки, и низкий поклон. После войны жду в гости. Встречу, как самых дорогих гостей. Вы стали мне родными… — тут она прикрыла глаза рукой и заплакала…

У Лиз перехватило дыхание. Она подумала о том, сколько горя простым людям принесла эта бессмысленная война. Сколько судеб было сломано, перековеркано, благодаря американским и украинским преступным политикам, которые ради своих геополитических интересов, безумных идей и амбиций, ради власти и жажды денег, ни о чем не задумываясь, крушат всё вокруг себя. Она поймала себя на мысли, что никогда не могла и представить, что между двумя братскими народами ляжет пропасть. «А были ли эти народы братскими? И кто это придумал? — размышляла Лиза. — Разве один братский народ может убивать свой и другой братский народ? Конечно, нет, это нонсенс! Значит, никогда никакого братства не было и в помине. Это миф! Красивая сказка!».

Элизабет отвлеклась от своих мыслей только тогда, когда услышала голос Назара.

— Остановка. Надо спросить, куда ехать дальше. Что-то мой навигатор не фурычит Автобус затормозил, и через пару минут Осадчий вышел и подошел к сгорбившейся и какой-то потерянной женщине, проходившей мимо. Вслед за Назом потянулась вся группа. В автобусе осталась лишь Марьяна. Получив необходимую информацию, Назар хотел вернуться, но не успел. Женщину окружили журналисты.

— Вы здесь живете? — спросила Изольда жительницу Донецка.

На ребят взглянули совершенно потухшие, полные горя и отчаяния глаза. Дрожь пробежала по телу Элизабет, ей стало не по себе.

— Простите, пожалуйста, — обратилась она к женщине, — мы журналисты. Вы не расскажете нам, что здесь происходит? Как живете?

— Живем? — переспросила женщина и, горько усмехнувшись, продолжила: — Нет… мы выживаем… — затем поспешно начала рассказывать о своем горе, с которым не могла смириться и сейчас: — Мой дом был в Буденновском районе. Мы с мужем жили… детей не нажили… Один он у меня был, Витя мой… — дончанка помолчала, переживая самый страшный момент своей жизни. — Стреляли в тот день жутко… мы в подвале прятались… Во время передышки пошли за хлебом. Муж зашел в магазин, я осталась на улице. И тут снова мощный обстрел… Меня спас проходивший мимо паренек, затащил в бомбоубежище… Когда всё закончилось, я побежала к магазину… а там… среди убитых… и мой Витечка… — тут она беззвучно заплакала, — узнала его… только… по ботинкам…

Слушать все это было страшно и невыносимо! В машине Антон, сжав кулаки, с горечью воскликнул:

— Да будьте вы, убийцы, прокляты во веки веков!