Сценарий для Незалежной

Микроавтобус мчался в Киевский район Донецка. Обстановка вокруг ужасала. На мгновение журналистам показалось, будто они попали в Сталинград 1941 года. Свернули в один двор, затем в другой, потом, заплутав, спросили прохожего и, в конце концов, выехали на улицу Маркова. Подъехали к нужному дому и… дома больше не было… лишь искореженные металлические балки, да горы битых кирпичей и стекла… Уцелела только часть балкона на втором этаже, на котором до сих пор, как напоминание о мирной жизни, висел чудом уцелевший халат… Путешественники замерли. Потом вышли из машины и в растерянности застыли, взирая на обугленные руины… Первой дар речи обрела Элизабет.

— Послушайте, может это не тот дом? — с надеждой спросила она, сама не понимая, к кому обращается за ответом.

— Может и не тот, — эхом ответила, подошедшая Марьяна, — где тут увидишь, тот или не тот, — с сомнением произнесла она.

Журналисты огляделись. Неподалеку копошилось несколько женщин, что-то выискивающих в мешанине битого стекла, железобетонных конструкций и обугленных досок. Репортеры решительно двинулись к ним.

— Здравствуйте! — обратился к женщинам Назар. — Вы не подскажете, это дом 17 по улице Маркова, или мы ошиблись? — и замер, ожидая ответа.

— Да, это 17-ый, сынок. Чуть более двух недель, как разбомбили, сволочи! А еще дом 67 и часть поликлиники № 18, там еще женщину тяжело ранили.

— Простите, — перехватила инициативу Лиз, — а вы случайно не знаете Светлану Борисовну Онопко? Она, вроде, здесь жила… живет… на улице Маркова дом 17 квартира 35?

Женщины переглянулись. Одна, помоложе, спросила:

— А вы кто Светлане будете?

— Просто знакомые журналисты. В Киеве познакомились. Она нас к себе в гости пригласил а… вот и приехали…

— Журналисты? — насторожились женщины. — Из Киева? — приветливое выражение, как по взмаху волшебной палочки, моментально исчезло с лиц. Марьяна, видя как изменилось настроение женщин, поспешила вмешаться.

— Да! Журналисты это, но только не наши украинские с Киева, а из России и Германии. Короче, свои, не волнуйтесь!

Дончанки облегченно вздохнули.

— Слава богу! А то думали — сволота эта киевская продажная пожаловала.

— Так что со Светланой? — прервал их Назар. — Вы не знаете, где она?

Вперед вышла старушка.

— Нет ее, хорошие мои… нет и больше не будет…

Ребята в недоумении переглянулись.

— Она уехала?

И тут совсем рядом что-то просвистело, затем раздался оглушительный грохот, взметнулась фонтаном многострадальная земля, образовался огненный шар и, как в замедленной съемке, полетели в разные стороны обломки разнесенных в пух и прах гаражей…

— Бежим! Давайте сюда, сюда! — закричали женщины, увлекая за собой оцепеневших журналистов.

Все побежали за дончанками и через несколько мгновений очутились в темном подвале одного из соседних домов. Несколько ступенек вели в сумрачное помещение, словно в преисподнюю. Вместо света пара керосиновых ламп, температура — практически, как на улице, затхлый запах, сильная сырость и более 20 человек разного возраста: женщины, дети, старики… от 1 месяца до 100 лет. Плач детей, узелки, сумки с вещами, собранные в суматохе, а в самом дальнем уголке — икона. За столом сидело несколько детей младшего возраста, которые под руководством молоденькой девушки что-то самозабвенно рисовали.

Журналисты поздоровались. Элизабет подошла к столу где сидели ребятишки. Малыши, высунув от старания языки, рисовали… ВОЙНУ и МИР! Вот на рисунке изображена семья. Мама и ребенок держатся за руки, а папа лежит раненый, у него кровь. Вот горящий дом и мальчик, убегающий от войны. А вот девочка с собачкой и трогательная надпись «я и Шарик»… Дети Донбасса… Дети войны…

К глазам Элизабет подступили слезы, но взяв себя в руки, она погладила детишек по головам и сказала:

— Какие молодцы! Как здорово у вас получается!

— Идите сюда, — позвала их пожилая женщина, — меня зовут Роза Аркадьевна. Девчата сказали, вы Светлану Онопко разыскиваете… Нет ее… Сейчас расскажу, как дело было, — затем, всматриваясь в полумрак подвала, попросила: — Леночка, завари-ка для гостей чаю.

— Хорошо, мама, — откликнулась девушка.

Журналисты расположились на нарах, кто где. Постепенно к ним стали подтягиваться обитатели убежища. Леночка принесла чай.

— Вы уж извиняйте, угостить нечем! Перебиваемся с трудом, продуктов практически не осталось…

— Да что вы, большое спасибо за гостеприимство! — воскликнула Иза.

Тут Элизабет дернул за рукав Густав.

— Лиз, ist sehr dunkel! Темно, камера funktioniert nicht! — и растерянно пожал плечами.

— Ничего страшного, — успокоила оператора Лиз и достала из сумочки смартфон.

Ее маневр повторил Антон, а Изольда вынула диктофон. Роза уселась поудобнее и попросила:

— Я вас очень прошу, расскажите в России и Германии, что у нас тут творится. Как нас здесь уничтожают!

— Обязательно! — пообещала Лиз.

— Ох… с чего же начать-то? — на минуту задумалась новая знакомая, затем собралась с духом. — Вот представьте себе семью. Самую обычную. Марк Михайлович — муж Светочки — работал диспетчером в аэропорту, а Светочка учительницей начальных классов…