Сценарии перемен. Уваровская награда и эволюция русской драматургии в эпоху Александра II

Знаешь ли ты, что такое купец в человеческом обществе?.. Это паразит и заедатель денег работника и потребителя. <…> Все усилия теперь лучших и честных умов направлены на то, чтобы купцов не было и чтоб отнять у капитала всякую силу! Для этих господ скоро придет их час, и с ними, вероятно, рассчитаются еще почище, чем некогда рассчитались с феодальными дворянами (Писемский, с. 422).

В рамках исторической концепции пьесы это в целом понятно: превращение мира в царство Ваала обязано закончиться апокалипсисом, а «античный» мир героев – падением империи. Однако, с точки зрения Никитенко, такая концепция выглядела неприемлемой: рецензент упорно пытался остаться умеренным либералом и прогрессистом, не желающим воспринимать историю как неизбежно ведущую к катастрофическому финалу.

Политические взгляды Никитенко прямо выражены в его отзыве на комедию «Разоренное гнездо», выигравшую в конкурсе 1874 г. Драматург, судя по всему, счел ее особенно достойной именно потому, что нашел в ней идеи прогресса. Свой разбор Никитенко начал с характеристики современного общества, отраженного в пьесе. Общество это, как явствует из отзыва Никитенко, во многом напоминает изображенное в «Ваале». Приведем пространную цитату, характеризующую не только позицию Никитенко, но и панораму сатирических образов, возникающих в пьесе:

План его захватывает целый слой общественной среды в данный момент ее существования с той стороны, где явления ее дают обильную жатву сатире. Автор смелою рукою вскрывает покровы с самых разнообразных симптомов нравственной несостоятельности и беспорядка, разлада нравов, понятий и положений с тем, что должно служить опорою общества и обеспечением его прогресса, – разлада, созданного ходом неустановившейся искусственной образованности. <…> Тут есть и безнравственность модных женщин, извиняющих свое дурное поведение неудачным браком, тут есть материализм, превращающий чувственные наслаждения в основной догмат жизни, тут добывание разных преимуществ и выгод по службе без всяких заслуг и уважения к общественным интересам, тут хилый индифферентизм и безучастие ко всем общеполезным делам, ко всем высшим задачам жизни вследствие неосуществившихся идеалов юности и утопических теорий, тут пошлая и мелкая игра самолюбий у людей, считающих себя передовыми умами, одержимых духом нетерпимости и неуважения к умственному достоинству, мнениям и трудам других у людей, заменяющих правдивую и честную оценку их школьническим глумлением, которое выдается за остроумие; но тут также есть благородная и просвещенная готовность жить и действовать для общества в духе его новых потребностей, стремлений и интересов, готовность, преграждаемая сторонниками противуположных мнений и клеветою, – словом, тут есть все, чего бы не должно быть и чего, казалось бы, можно избежать, но что не избегается в текущем ходе дел человеческих (Отчет 1874, с. 22–23).