Сценарий телесериала. Книга-тренинг

– Зачем тебе ключи? Все равно на этой машине ты долго не покатаешься. Иди-ка ты лучше домой, парень.

– Ключи отдал, быстро! – грабитель терял терпение. Фома стрекнул в темноту окурок, звякнул ключами в кармане, повернулся и перехватил руку с ножом. Борьба длилась недолго. Послышался стон, на землю упало мертвое тело. Фома наклонился и посмотрел в лицо грабителя. Совсем молодой парень.

– Дурень, – в сердцах ругнулся Фома, рукавом стер с ножа отпечатки пальцев и залез в кабину.

Дело об убийстве 27-летнего дважды судимого за разбой Антона Гущина досталось старшему следователю прокуратуры Савелию Алексеевичу Мерецкову. Фронтовик, в войну служил в СМЕРШе. Вдовец, жена погибла на войне. Есть дочь, она замужем, с зятем у Мерецкова отношения сложные. Кажется, он плохо влияет на его дочь. Слушают западную музыку, кажется, даже почитывают что-то такое… отпечатанное на машинке. Ходят оба в джинсах. Разъедающий все вещизм. Не раз заводили разговоры о том, чтобы разменять квартиру и разъехаться.

Мерецков находит свидетеля, который видел, что в ночь убийства во дворе стояла грузовая машина, из которой грузчики выгружали ящики. Дальше – дело техники. Выяснили, в какой магазин привозили мебель. Подняли накладные – узнали имя водителя. И вот уже Мерецков в квартире на Никитских воротах, разговаривает с хозяйкой.

А Фома Герасимов в своей комнате, прижался к двери всем телом и слушает внимательно. Послушал, потом подошел к стене, на которой висела гитара, тихонько взял ее и начал скручивать с нее одну струну – самую тонкую. Скрутил и намотал на руку.

Когда дошло до особых примет и хозяйка сказала про татуировку – букву «Ф» на руке, следователь очень заинтересовался, показал на свое запястье и спросил:

– Здесь?

Хозяйка кивнула. Следователь попросил принести запасные ключи от комнаты.

Вошел, держа пистолет наготове. В комнате стол, кровать, на стене – гитара без одной струны. Открытое окно, а за окном – крыша соседнего дома. Ушел.

Фома пробирается в родной гараж. Залезает в свою машину. Достает из аптечки ватку, наматывает ее на отвертку. Обливает спиртом. Поджигает. Подносит к огню свою руку и держит так до тех пор, пока татуировка «Ф» на запястье не превращается в безобразное черное пятно. Забинтовывает руку и откидывается на сиденье. Можно отдохнуть. Лицо Фомы покрыто липким потом.

Следующий день. Дипкурьер Романов с женой собираются ужинать. Звонок в дверь. Нежданная радость. Проездом из Питера в Ростов заехал фронтовой товарищ – Фома Герасимов.

Обнялись. Фома поморщился.

– Что с рукой?

– Ерунда, производственная травма. До свадьбы заживет.

Сели за стол, жена достала из холодильника запотевшую бутылку польской водки «Зубровка». Вспоминали войну и, странное дело, тогда хотелось одного – чтобы война поскорее закончилась. А теперь кажется, что эти четыре страшных года были самым чистым и светлым временем в их жизни.

Романов рано ушел спать – ему с утра на работу. А Фома еще часа два сидел на кухне с его женой. Пил сваренный ею настоящий бразильский кофе и с искренним любопытством расспрашивал о поездках Романова. Узнал, что через четыре дня он едет в Прагу. Прилечь отказался – мол, боюсь пропустить поезд, ушел задолго до рассвета.

Между тем следователь Мерецков доложил руководству, что он вышел на след диверсанта Франца Хеккера, заброшенного в СССР в 1944 году. У Мерецкова к Хеккеру свои, особые счеты. Была у них одна встреча, о которой Мерецков никогда не забудет.

Нестеров и Романов получают отдельное купе. Романов садится так, чтобы чемодан постоянно находился в поле его зрения, и начинает рассказывать страшилки из жизни дипкурьеров.

– А еще был случай… Пилот самолета объявил – мы теряем высоту, нужно сбросить груз. Весь багаж сбросили. В том числе и диппочту. А внизу, на земле, уже ждали с машиной.

– Это у нас было?

– Нет, в Англии. За все время существования советской диппочты не была потеряна ни одна вализа. А вот еще был случай, ехал курьер в поезде…

– Товарищ Романов, разрешите отойти в вагон-ресторан?

– Зачем? У вас есть сухой паек.

– Хочется горяченького.

Романов поморщился.

– Ступайте.

Есть не хотелось. Но и слушать стариковские россказни нет сил.

Нестеров сидит за столиком в вагоне-ресторане и размешивает ложкой давно остывший чай в стакане. Подошла девушка с подносом.

– У вас свободно?

– Да, пожалуйста.

Нестеров покосился на девушку. Красивая. Познакомились. Зовут Лиля, едет к сестре в Минск. Когда Нестеров отворачивается, Лиля бросает в его чай крохотную синюю таблетку…

За дипкурьерами следили еще с вокзала. Злоумышленников трое. Кроме Лили еще молодой парень, который курит в тамбуре, – Олег Пономарев. И пожилой усатый мужчина, который расположился в проходе с газетой.

Поболтав с Лилей, Нестеров встает и идет обратно в свое купе. Вдруг все плывет перед его глазами, голова кружится. Его подхватывают усатый и Пономарев.

– Что с вами, товарищ?

– Ничего. Голова кружится. Мне тут рядом…

– Мы поможем вам дойти до купе.

Дернули дверь, заперто. Постучали.

– Откройте, вашему соседу стало плохо.

Тишина. Постучали еще раз.