Сцены из жизни богемы

До трех часов утра они разговаривали. Между ними происходило объяснение, и время от времени официальное «вы» сменялось непринужденным «ты».

К четырем часам свеча догорела. Родольф хотел было зажечь другую.

– Не стоит,– сказала Мими.– Давно пора спать.

И пять минут спустя ее хорошенькая темная головка уже покоилась на подушке. Девушка говорила Родольфу нежные слова, и он осыпал поцелуями ее ручки с голубыми жилками, ручки перламутровой белизны, едва ли не белее, чем простыня. Родольф так и не зажег свечи.

На другое утро Родольф встал первый. Указав на приготовленные свертки, он ласково сказал:

– Вот ваше имущество. Можете его взять. Я верен своему слову.

– Знаете, я очень устала,– ответила Мими,– мне всего сразу не унести. Лучше я зайду еще разок.

Она была уже одета и поэтому взяла только воротничок и пару манжет.

– Остальное буду уносить… постепенно,– добавила она улыбаясь.

– Ну уж нет! – возразил Родольф.– Забирай все или не бери ничего. Так продолжаться не может.

– Наоборот, пусть продолжается. И подольше,– сказала девушка, обнимая Родольфа.

Они вместе позавтракали, потом отправились за город. В Люксембургском саду Родольф встретил известного поэта, очень к нему расположенного.

Родольф сделал вид, будто не замечает его. Но хитрость не удалась, когда они поравнялись, поэт приветливо помахал ему рукой и, любезно улыбнувшись, поклонился его спутнице.

– Кто это? – спросила Мими.

Родольф назвал ей имя, и девушка покраснела от удовольствия и гордости.

– Встретиться с поэтом, который так вдохновенно воспел любовь,– это хорошее предзнаменование,– сказал Родольф.– Примирение принесет нам счастье.

– Я люблю тебя, ты же знаешь,– ответила Мими и при всех крепко пожала руку возлюбленному.

«Что лучше,– с горечью подумал Родольф,– слепо верить женщине, давая ей повод к измене, или же не верить ей, всегда ожидая измены?»

XV ПОКА ТЫ МИЛ

Мы уже рассказали, как художник Марсель познакомился с мадемуазель Мюзеттой. Их сочетал в одно прекрасное утро всемогущий Случай, состоящий в Париже мэром тринадцатого округа, и, как это частенько бывает, они думали, что заключают брак с условием раздельного владения сердцами. Но однажды вечером, когда они после бурной ссоры решили тут же расстаться, оказалось, что их руки, соединившись в прощальном пожатии, вовсе не желают разлучаться. Молодые люди и не подозревали, что прихоть их превратилась в любовь. И полушутя они признались в этом друг другу.

– А ведь у нас дело серьезное,– сказал Марсель.– Как же это случилось, черт возьми?

– Мы с тобой сглупили и не приняли необходимых мер предосторожности,– ответила Мюзетта.

– Что у вас тут происходит? – спросил, входя к ним, Родольф.

Он жил теперь рядом с Марселем.

– Происходит то, что мы с этой барышней сделали сейчас потрясающее открытие. Мы друг в друга влюблены. Случилось это, по-видимому, во сне.

– Во сне – вряд ли,– возразил Родольф.– А из чего следует, что вы влюблены? Быть может, вы преувеличиваете опасность?

– Как бы не так! – продолжал Марсель.– Мы терпеть друг друга не можем.

– И расстаться не можем,– добавила Мюзетта.

– Значит, дети мои, дело ясное. Вы хотели один другого перехитрить, и оба промахнулись. Это повторение моей истории с Мими. Вот уже почти два года, как мы день и ночь ссоримся. Это лучшее средство для укрепления брачных уз. Соедините «да» и «нет» – и получится пара вроде Филемона и Бавкиды. Теперь вы будете вести такой же образ жизни, как и мы, а если сюда переедут, как они грозятся, Шонар с Феми, то наши три семейки станут истинным украшением дома.

В эту минуту вошел Гюстав Коллин. Ему сразу же сообщили о неприятности, постигшей Мюзетту и Марселя.

– А ты, философ, что скажешь по этому поводу? – спросил художник.

Коллин помял в руках шляпу, спасавшую его от непогоды, и сказал.

– Я так и предвидел. Любовь – игра случайностей. Коснешься ее и уколешься. Не подобает человеку жить одному.

Вечером, вернувшись домой, Родольф сообщил Мими:

– Есть новость. Мюзетта без ума от Марселя и не желает с ним расставаться.

– Бедняжка, ведь у нее такой хороший аппетит! – ответила Мими.

– А Марсель, со своей стороны, прямо обворожен Мюзеттой. Его любовь достигла точки кипения, как сказал бы прохвост Коллин.

– Бедняга Марсель, ведь он такой ревнивый! – вздохнула Мими.

– И то правда! Мы с ним ученики Отелло. Немного погодя к двум парочкам присоединилась третья: Шонар с Феми Красильщицей поселились в том же доме.

С этого дня остальные квартиранты стали жить как на вулкане, а когда истек срок контракта, все как один распрощались с хозяином.

Действительно, не проходило дня, чтобы та или иная парочка не затевала бурной ссоры. Иной раз Мими с Родольфом, устав от перебранки, начинали объясняться при помощи подвернувшихся под руку предметов. В большинстве случаев зачинщиком бывал Шонар: прибегая к трости, он делал склонной к меланхолии Феми легкое внушение. Что касается Марселя и Мюзетты, то их баталии происходили при закрытых дверях, они предусмотрительно затворяли наглухо двери и окна.