Сцены из жизни провинциала: Отрочество. Молодость. Летнее время

– Я удалю ее из класса этого человека, но из школы забирать не стану, – ответила я. – Мне нужно, чтобы она получила хорошее образование. Я сама найду для нее учителя английского языка. Спасибо, что приняли меня. Вы думаете, что я всего лишь жалкая, ничего не понимающая беженка. Ошибаетесь. Если бы я рассказала вам всю историю, в подробностях, вы поняли бы, как сильно вы ошибаетесь. Всего хорошего.

Беженка. В той стране меня то и дело называли беженкой, даром что я хотела лишь одного – как раз из нее-то и сбежать.

Когда на следующий день Мария Регина вернулась из школы, над головой моей грянул самый настоящий гром.

– Как ты могла это сделать, mãe?[148] – кричала она. – Как могла сделать это за моей спиной? Почему ты должна все время лезть в мою жизнь?

Уже недели и месяцы – с тех пор, как появился мистер Кутзее, – отношения между Марией Региной и мной были натянутыми. Но таких слов я от дочери никогда еще не слышала. Я попыталась успокоить ее. У нас особенная семья, сказала я, не такая, как другие. Отцы других девочек не лежат в больнице, а их матерям не приходится унижаться, зарабатывая гроши, которые позволяют их детям, ни разу не ударившим в доме палец о палец и даже спасибо ни разу матери не сказавшим, получать дополнительные уроки того и сего.

Конечно, это было неправдой. Лучших дочерей, чем Джоана и Мария Регина, таких серьезных, трудолюбивых, я и пожелать не могла. Но иногда необходимо быть немного резкой даже с теми, кого ты любишь.

Впрочем, Мария Регина была разъярена до того, что ни одного моего слова не услышала.

– Ненавижу тебя! – кричала она. – Думаешь, я не знаю, почему ты так поступаешь? Потому что ревнуешь! Тебе не хочется, чтобы я встречалась с мистером Кутзее, потому что ты сама хочешь его!

– Я ревную к тебе? Что за дурь! Почему я должна хотеть этого мужчину, который и на мужчину-то настоящего не похож? Да-да, я утверждаю, он не мужчина! Что ты можешь знать о мужчинах, ты, дитя? Почему, как ты думаешь, он крутится среди девочек? По-твоему, это нормально? Почему он потворствует твоим фантазиям и мечтам? Да таких, как он, и близко к школе подпускать нельзя! А ты – ты благодарить меня должна за то, что я спасаю тебя. Но вместо этого ты осыпаешь меня оскорблениями и обвинениями – меня, твою мать!

Она беззвучно пошевелила губами – так, точно не существовало слов достаточно злых, чтобы выразить все накипевшее у нее на душе. А потом повернулась и выбежала из комнаты. И миг спустя вернулась, размахивая письмами, которые этот человек, этот ее учитель, посылал мне и которые я неизвестно зачем складывала в ящик бюро. Сокровищами, которые следует хранить, я их уж точно не считала.

– Он посылает тебе любовные письма! – визжала Мария Регина. – А ты отвечаешь ему такими же! Это омерзительно! Если он такой ненормальный, почему же ты пишешь ему любовные письма?

Конечно, слова ее были неправдой. Никаких любовных писем я ему не писала, ни одного. Но как смогла бы я убедить в этом бедную девочку?

– Как ты посмела! – воскликнула я. – Как ты посмела рыться в моих личных бумагах!

Ах, до чего же я жалела в тот миг, что не сожгла его письма, письма, о которых никогда не просила!

Мария Регина расплакалась.

– И зачем только я тебя послушалась? – говорила она сквозь рыдания. – Зачем пригласила его сюда? Ты же все испортила!

– Бедная девочка! – сказала я и обняла ее. – Ты должна мне поверить, я никогда не писала писем мистеру Кутзее. Да, он писал мне, не знаю почему; но я ему не отвечала. Он мне в этом смысле не интересен, нисколько. Не позволяй ему вставать между нами, милая. Я всего лишь пытаюсь защитить тебя. Он тебе не подходит. Он взрослый мужчина, ты еще ребенок. Я подыщу для тебя другого учителя. Частного учителя, который будет приходить сюда, к нам, и помогать тебе. Мы это осилим. Учителя не дороги. Найдем кого-нибудь с настоящим дипломом, знающего, как следует готовить ребенка к экзаменам. И забудем об этом несчастном деле.

Такова история, полная история его писем и бед, которые они на меня навлекли.

И больше писем не было?

Одно было, но я его и вскрывать не стала. Написала на конверте «ВЕРНУТЬ ОТПРАВИТЕЛЮ» и оставила в вестибюле, чтобы его забрал почтальон.

– Видишь? – сказала я Марии Регине. – Видишь, как я отношусь к его письмам?

А что с танцевальным классом?

Он там больше не появлялся. Мистер Андерсон поговорил с ним, и он перестал туда приходить. Может быть, даже деньги обратно забрал, не знаю.

Удалось вам найти для Марии Регины другого учителя?

Да, я нашла одну даму, отставную учительницу. Стоило это не дешево, но что такое деньги, когда речь идет о будущем твоего ребенка?

Стало быть, этим ваши отношения с Джоном Кутзее и закончились?

Да. Абсолютно.

И больше вы никогда его не видели и никогда о нем не слышали?