Студенческие хроники или год в общаге (СИ)

- Ха! И не подумаю! – сверкнул я глазами и, замахнувшись, треснул по лицу Хопкинса. Из его носа хлынула кровь. Я хотел ударить его ещё пару раз, но нас разняли. Я вырвался из хватки операторов, подоспевших на помощь, и, грязно выругавшись, ушёл в гримерную. Не съёмки, а рассадник зла, мать вашу!

Меня не уволили. Более того, после инцидента со Стивом, Мастерс снова вернулся на работу и был откровенно мне благодарен. Это, признаюсь, тешило моё самолюбие. Сценарий снова вернули к первоначальному виду, чему все были несказанно рады, и съёмки продолжили.

Отношения с Еленой не наладились, а даже, наоборот, ухудшились. Именно из-за того, что я заступился за неё. Я понимал. Хреново быть должником по отношению к тому, кого ненавидишь, а в ненависти Петровой я не сомневался. С одной стороны, это давало мне повод для злорадства, но с другой – чувство неприятной неудовлетворенности. В тот день я защищал девушку без какого-либо умысла.

А сцена поцелуя, тем временем, всё приближалась и прибижалась. Я даже подготовиться не успел, когда Рудольф сообщил, что после перерыва мы снимаем этот злосчастный момент. Елена была обескуражена тоже.

- Значит так, ребята, – сказал режиссёр, отведя нас с партнёршей в укромное местечко, – я не знаю, что между вами происходит и, честно говоря, не хочу знать. Меня это не касается. Но всё, что касается съёмок, – уже моё дело, поэтому, прошу, давайте обойдёмся без лишних эмоций и сделаем то, что требуется, быстро, окей?

- Я-то что? – пожал я плечами. – Я могу делать это хоть целый день. Все претензии к мисс Пирс.

- С чего ты взял, что я начну устраивать сцены? – язвительно поинтересовалась девушка. – Я знала, на что шла, когда согласилась на эту роль, поэтому…

- Достаточно! – рявкнул Мастерс. – Я рад, что вы нашли компромисс. Идите готовьтесь.

Он всегда так делал, когда видел, что назревает очередной словесный баттл между мной и Еленой. Отправлял нас в гримерки. И мы слушались, сами не зная почему.

- Ты меня растоптала сегодня.

- Отлично.

- Хотела сделать мне больно? Или тебя это возбуждает? Приятно было, правда?

- Нет, не возбуждает. Я не почувствовала ничего. Ты ничто для меня.

- Не говори так.

Отточенные реплики срывались с наших губ, будто бусины, стучащие о поверхность. Я всеми силами старался оградить себя от смысла произносимых нами слов, но они эхом звучали у меня в голове.

Ты ничто для меня.

Кому Елена адресовала эту фразу, насквозь пропитанную ненавистью и отчаянием? Неужели моему персонажу, Джареду? Или всё же мне? Почему её глаза лихорадочно блестят, а тон так убедителен? Это слишком хорошо даже для самых талантливых актрис.

Я сделал шаг вперёд, прижимая девушку к столу. Петрова заметно напряглась и даже задрожала, что доставило мне некое удовольствие. Не всё равно, значит. Уперевшись руками слева и справа от партнёрши, я сократил расстояние между нами до минимума. Наши тела соприкоснулись, вызывая внутри приятную истому.

Она меня возбуждала.

- Ничто, – повторила Елена, задыхаясь и пытаясь выбраться. – А теперь отпусти меня. Нам не о чем говорить.

После этих слов по сценарию следовала эпичная развязка, прописанная чёрным по белому, – поцелуй. Его я и собирался сейчас продемонстрировать.

Я впился в губы партнёрши жестко и напористо. Кажется, это её ошеломило, потому что несколько секунд она стояла с широко открытыми глазами и не отвечала, хотя знала, что этот момент есть в сценарии. А затем робко приоткрыла губы, позволяя углубить поцелуй. Что я и сделал, собственно говоря.

Эмоции взорвались фейерверком, заставляя кровь бешено стучать в висках. С такой страстью мы не целовались, даже когда были парой. Я грубо запустил пальцы в её волосы, сильнее прижимая к бёдрам. Губы Петровой, такие знакомые и мягкие, пробудили рой воспоминаний. Что-то колыхнулось в душе, а затем электрическим разрядом откликнулось в сердце. Яркие картинки-моменты нашего романа с неестественной скоростью проносились в голове. И внезапно я понял, что значит счастье.

Оно заключалось в этой хрупкой девушке.

И несколько лет назад я был действительно счастлив, но сам лишил себя этого. Сам.

Поцелуй становился более нежным, неторопливым, сладким. Однако в следующее же мгновение всё закончилось, оставляя меня в состоянии продолжающейся эйфории, а затем – непонимания. Елена оттолкнула меня. Лицо её выражало ужас, и она прошептала:

- Это не должно было случиться, Джаред. Не должно.

Партнёрша вырвалась из моих объятий и выбежала из комнаты, пока я никак не мог понять, почему она назвала меня чужим именем.

- Стоп! Снято!

Ох, чёрт! Я же всё ещё на съёмочной площадке! Следовал ли я сценарию?

Текст напрочь вылетел из головы. А впрочем, я был не против отснять хоть сотню таких дублей.

- Потрясающе! Прекрасная работа! – покрасневший от удовольствия Руди подошёл ко мне и похлопал по плечу. – Спасибо, что внял моей просьбе. Вот тебе небольшое награждение.

Я принял довольно пухлый конверт и безразлично покрутил его в руках. Не это меня сейчас волновало.

- А где Елена? – режиссёр покрутил головой, высматривая девушку.