Студенческие хроники или год в общаге (СИ)

Я смутно помнила, как оказалась в больнице. Шок напрочь отбил способность мыслить, сопротивляться, делать выбор. Мне было на всё наплевать, и я искренне благодарила Кэтрин за то, что она решила всё за меня. Аборт, так аборт.

Меня завели в белоснежную операционную. Она ослепляла и вызывала раздражение, но я терпела. Присела на кушетку. Улыбчивая брюнетка-врач что-то быстро говорила, медсёстры тоже, но я не слушала. В ушах стоял шум, голова гудела, к горлу подступала тошнота, и мне просто хотелось, чтобы всё закончилось. Я сжала зубы, пытаясь не заорать на докторов, и впилась ногтями в сидение.

- Мисс Петрова, поднимите вашу кофточку, пожалуйста. Я сделаю вам укол, – милым голоском попросила докторша. – После этого вы окажетесь под наркозом.

Я послушно выполнила то, что от меня требовали. Брюнетка достала шприцы и бутылочку с прозрачной жидкостью. Набрала лекарства. Затем взяла вату и, смочив её спиртом, проденфицировала участок кожи. Холодно.

Когда она поднесла к руке укол, меня будто окатили водой, а затем пропустили ток во все двести пятьдесят ватт. Вакуум, образовавшийся вокруг и не дававший мыслить, лопнул.

Что ты собираешься делать, Елена?! Хочешь стать убийцей собственной плоти и крови?!

Эти вопросы звенели в голове.

Я резко одернула руку и вскочила с кушетки.

- Девушка, что с вами? – немного испуганно пролепетала врач.

- Я… я… не хочу. Не надо аборт. Не надо, – задыхаясь, выдавила я.

- Мисс, сядьте, – попросила одна из медсестёр, – успокойтесь. Вы переволновались.

Она насильно усадила меня обратно. Я вертела головой и пыталась доказать, что говорю на полном серьёзе. Однако в горле застрял комок, не дающий сказать ни слова более и с болью сжимающий голосовые связки.

Докторша снова поднесла укол к предплечью. В тот же миг ко мне вернулись силы и дар речи. Я схватила брюнетку за руки и сжала их. Шприц с коротким звоном упал на пол.

- Прошу, послушайте, – лихорадочно и несвязно шептала я, на ходу облизывая пересохшие губы. Меня колотило как в припадке, перед глазами всё плыло, грудь сдавливало, не давая дышать. – Не делайте аборт. Я… я отказываюсь от него. Отказываюсь.

- Девушка, – врач сделала знак медсёстрам, означающий, чтобы они не вмешивались, – теперь вы тоже меня послушайте, пожалуйста. Я, конечно, могу не делать аборт, но вы уверены, что принимаете это решение осознанно?

- Да, да! – тут же закивала я.

- И вы уверены, что через несколько лет не отдадите этого ребёнка в детдом? Вы можете мне это обещать?

- Я клянусь, я никогда его не отдам, как тяжело бы мне не было! Клянусь! – я умоляюще заглянула докторше в глаза. Та поджала губы и подняла уголки губ в мимолетной улыбке. Она мне верила.

- Хорошо, – брюнетка положила руку мне на плечо, – мы не будем ничего делать. Не переживайте. Малышу это не на пользу.

- Спасибо, – выдохнула я, облокачиваясь о стенку и прикрывая глаза. Хотелось плакать от счастья и от того, что я вовремя остановила это безумие.

Врач присела рядом.

- Как тебя зовут? – негромко спросила она.

- Елена.

- А я Мередит. Мередит Фелл.

Воцарилось молчание. Через некоторое время его прервала пухленькая тёмноволосая медсестра.

- Извините, конечно, но что мы будем делать с той девушкой, сестрой вашей, и парнем? Они ждут вас.

- О, чёрт, – вздохнула я и спрятала лицо в ладонях. – Они… они хотят, чтобы я сделала аборт. И если они узнают, что я отказалась от него, то… то страшно представить, что будет…

- Может, мне поговорить с ними? – осторожно поинтересовалась Мер.

- Не надо, – тут же отказалась я. – Ты не сможешь их переубедить. Станет только хуже... Моя сестра особенно категорична.

- Тогда что?

- Слушай, – после недолгой паузы встрепенулась я, – я знаю, что не имею права просить о таком чужих людей, но… но вы моя последняя надежда. Мередит, не могла бы ты вколоть мне простого снотворного? Думаю, никто не будет разбираться, под настоящим ли я наркозом.

- Это идея, – одобрительно покачала головой Фелл, – но есть одна загвоздка. Я так поняла, ты живёшь со своей сестрой и подругами? Тогда твой обман быстро раскроется хотя бы тем же токсикозом. А уж когда ты начнёшь прибавлять в весе, то сразу всё станет понятно…

- Я могу переехать от них, – немного подумав, сказала я. – И бросить учёбу. Что угодно, лишь бы сохранить жизнь ребёнку.

- Знаешь, ты можешь пожить у меня какое-то время, – улыбнулась докторша. – Правда. У меня большая квартира, и иногда в ней довольно-таки одиноко… А ты, я вижу, хорошая девушка.

- О, Мередит, – я не верила своему счастью, – Мередит, огромное тебе спасибо! Я… я не знаю, как отблагодарить тебя! Ты столько для меня сделала, хотя я совсем чужой тебе человек!

- Я верю, что когда-нибудь мне это воздастся, – подмигнула врач.

- Мне так неловко… Я точно не буду тебя стеснять?

- Ни капельки! – Мер взяла меня за руки и улыбнулась ещё шире. – Уверена, мы сживёмся.

- Ты везучая, девочка, – заметила медсестра. Я подавила слёзы, испытывая искренню благодарность и любовь ко этим людям.

- Пора приступать к делу, – встала с кушетки Фелл и подошла к шкафчику с лекарствами. – Я вколю тебе снотворное, безопасное для ребёнка.