Студентка, коммерсантка и просто красавица!

Отец устало опустился на обувную полку, снял очки, потёр глаза:

– У мамы подозрение на инсульт. Но мы успели вовремя, так врач сказал. Сейчас она пройдёт все необходимые обследования. Завтра нас ждут в больнице. Аля пока останется там.

Мучительно потянулись часы, мы все слонялись по квартире, не зная, чем себя занять. Первая не выдержала Алка, убежав к подругам. Мне идти было не к кому, все разъехались. Андрей! Я совсем забыла о нём, а ведь мы договорились о встрече. Отбыли никого не предупредив. А вдруг он решит, что я не хочу его видеть? От этих мыслей стало ещё хуже. Забравшись на кровать и завернувшись в одеяло, тихонько лежала, гадая, что же будет дальше, пока сон не сморил меня. Проснулась на рассвете, когда солнце только-только показалось из-за облаков. Вышла на кухню, там уже папа заваривал чай.

– Тоже не спится? – бросил он взгляд на меня, – не переживай, скоро начнётся приём, поедем все вместе.

Чтобы занять себя, начала готовить завтрак: достала и обжарила сосиски, взбила омлет, нарезала салат. Чуть позже на кухню пришла отчаянно зевающая Алла.

– Что это у нас за банкет? – оглядела она подозрительно стол.

– Ира сегодня в ударе, – ответил вместо меня папа, – завтракай, скоро поедем.

Глава 20

Мы ввалились в больничный вестибюль перед самым началом приёма, взяв халаты, направились к кабинету лечащего врача. Мама уже ждала нас, сидя на небольшой скамейке перед дверьми.

– Алечка, – отец подошёл к ней, бережно обнял с тревогой всматриваясь в глаза, – ну, что?

– Пока не знаю. Вас ждала, пойдёмте. Антон Владимирович уже у себя.

Постучавшись, папа заглянул в кабинет:

– К вам можно? – услышав утвердительный ответ, он махнул нам рукой.

Пожилой, представительный доктор, увидев всю нашу компанию, удивился, но ничего не сказал. Взял в руки бланки с результатами анализов и повернулся к нам.

– Что ж, приступим. Сразу хочу сказать, что инсульта не было, с чем вас и поздравляю, но ситуация крайне нестабильна, поэтому рекомендую пройти курс лечения. Недельки две полежите, – посмотрел он на маму поверх круглых очков, – и ваше состояние придёт в норму.

– Конечно, доктор, всё, что вы считаете нужным, – кивнул папа, лицо его посветлело, – мы так переживали!

Антон Владимирович улыбнулся:

– Люблю пациентов, которые не спорят с врачами. Тогда везите все необходимые вещи, место в палате мы уже подготовили.

– А как же дача? – робко возразила мама.

Папа строго взглянул на неё:

– Аля, ну какая дача? Ну, уж если тебе так дороги твои помидоры, отвезу туда девочек, попрошу соседку приглядеть за ними.

Алла от возмущения подавилась воздухом:

– Вот уж нет, я не хочу куковать там без вас!

Мама подняла на нас молящий взгляд:

– Пропадёт же всё.

Наш маленький участок обеспечивал всю семью зимними соленьями, вареньем и салатами и мамина тревога была мне понятна.

– Хочешь, я сама поживу там?

– Одна? – удивилась родительница, – нет.

– Решено, – хлопнул по колену папа, – вы вдвоём отправитесь на дачу, а я буду приезжать по возможности. Пока маму не выпишут. На выходные вернётесь домой. Всё, это не обсуждается.

Алка скуксилась, но промолчала, а я в душе радовалась такому повороту событий. Маму вылечат, мы же увидимся с Андреем.

Обговорив с доктором весь процесс лечения, отец попрощался с ним и поманил нас за собой в коридор.

– Сейчас едем, собираем вещи для мамы, я их отвезу, а вы соберётесь на дачу. Сегодня отправлюсь с вами, предупрежу Клаву, чтобы приглядела за вами. Смотрите, спрошу строго за малейший проступок, особенно с любительниц гуляний! – он сурово глянул на меня.

Мы лишь вздохнули, тётя Клава была женщиной одинокой и не в меру заботливой. На лето она приезжала с племянниками, двумя мальчишками, Пашкой и Вовкой. Через забор то и дело слышались её окрики: не лезьте, крапива, Вовочка, надень панамку, голову напечёт и всё в том же духе. Даже купаться мальчишки ходили строго с ней, плескаясь на мелководье в объятиях больших надувных кругов, снимать их категорически запрещалось.

Не теряя времени, пошли на остановку, дома приготовили всё необходимое и, дождавшись отца, отправились на дачу. Папа пробыл с нами недолго, последний автобус уходил в город часов в пять. Наведался к тёте Клаве, дал дополнительные наставления и был таков.

– Ну вот, сиди тут теперь до выходных, – пробурчала Алка, в сердцах запинывая папин тапок под диван.

– Не злись, пошли огород поливать.

Делом это было нелёгким, воду таскали из колодца, затопляя каждую грядку. К вечеру ломило руки, ноги и спина нещадно ныли. Кое-как помывшись, мы, даже не ужиная, завалились спать. Надо ли говорить, что всё это время голова бдительной соседки, словно поплавок, виднелась над нашим забором.

Проснулась я от Алкиных стонов:

– И так всё лето, что ли? Да я тут помру на этих грядках, – сестра, шаркая ногами, протопала на кухню, вскоре запел чайник, зазвенели тарелки.

Подхватив полотенце, я вышла во двор, к умывальнику, висевшему на стволе старой яблони.

– Иванова, привет! Вы куда пропали? – из-за забора показалась взлохмаченная Юркина голова.