Студентка, коммерсантка и просто красавица!

Сегодня вечером, как и год назад, мы неспешно шли с Марисом к моему дому. На прогулки и кафе не было сил. Мы, не спеша, брели по улице Кирова, болтая о работе. Вечерело, солнце уже скрылось за зданиями, последние лучи скользили между сгущавшихся теней. Людей было мало, торопились домой одинокие прохожие. Навстречу нам двигалась пара, пожилая женщина с инвалидом-колясочником. Я не сразу обратила внимание на них и прошла бы мимо, но в этот момент услышала удивлённый возглас:

– Ира?

Мы с Марисом обернулись. В каталке сидел Андрей.

– Теперь ты можешь задать мне свой вопрос, и я даже знаю на него ответ, – голос его прозвучал тихо и подавленно, в глазах была печаль, не осталось и следа от былого злорадства. От неожиданности растерялась, не зная, как поступить. Но глумиться над его несчастьем не хотелось. Воспоминания о собственной такой тяжёлой травме были ещё свежи.

– Что с тобой произошло? – я подошла ближе к нему, Марис тактично отступил в тень.

– Как видишь, – он горько усмехнулся, – теперь инвалид – это я. Мы с мамой попали в аварию, она не выжила, мне же до конца жизни теперь вот так, – Андрей ударил по подлокотникам кресла, – прости меня, пожалуйста, если сможешь. Я не понимал тогда… Злость на себя и на тебя застила всё. Сейчас у меня много времени, чтобы подумать о прошлом. Как чудовищно с тобой поступил. Тогда в Новый год и потом в Риге. Если сможешь, прости, – не его щеке блеснула слезинка, Андрей провёл по лицу ладонью.

– Я больше не держу зла на тебя. Мы все иногда ошибаемся, – это было правдой, боль и обида постепенно утихли, не оставив и следа в сердце, и мне по-человечески было жалко его сейчас, – ты запомнил мои последние слова, произнесённые в больнице, но вот что хочу сказать тебе на прощанье. Ты сможешь поправиться, если не опустишь рук и будешь стремиться к этому. Судьбу всегда можно изменить, теперь-то я это точно знаю и желаю тебе вновь обрести всё то, что ты потерял.

Андрей подъехал ближе ко мне, взял за руку и нежно поцеловал в ладонь:

– Спасибо тебе, земляника.

Между нами всё было сказано. Кивнув ему, мягко высвободила руку и развернувшись, подошла к Марису. Взяла его под руку. Он ни о чём меня не спросил, как всегда, вежливый и тактичный. Больше мы с Андреем никогда не встречались, но через общих знакомых, я знала, что он смог вновь подняться на ноги, в прямом и переносном смысле. И была искренне за него рада.

Глава 33

Мои размеренные рижские будни внезапно взбудоражил Юрка. Был конец июня 1988 года, я настолько привыкла к жизни в Риге, что пока и не думала о каком-либо другом месте работы или жительства. Но одноклассник махом смёл все мои планы одним своим звонком.

Шёл обычный рабочий день, когда раздалась трель телефона:

– Иванова, привет! – услышала я в трубке голос Сорокина, – послушай, тут такое дело есть. Просто улёт!

– И тебе здравствуй, Юра. Ты хоть расскажи для начала, как ваши дела?

Мы переписывались с Любой и иногда созванивались. Они перебрались в Подмосковье, получили маленькую двушку в «хрущёвке», растили сына Пашку, столь же шебутного, как и его отец. Люба жаловалась, что они шкодят наперегонки, только успевай приглядывай, чтобы опять чего-нибудь не натворили. Вот и сейчас неугомонный Сорокин загорелся очередным прожектом:

– Да все живы, – ответил он на мой вопрос, – ты послушай. Про Закон «О кооперации в СССР» слышала?

– Конечно, но сильно в подробности не вдавалась, – согласно этому решению, частникам разрешалось открывать кооперативы, неслыханная для СССР реформа экономики, ведь прежде всё контролировало только государство. Об этом писали в газетах, говорили по радио, приводили в пример первых смельчаков.

– Вот и слушай, – нетерпеливо перебил Юра, – тут в Подольске, недалеко от Москвы, один деятель хотел открыть своё производство косметики. Суть в том, что он не рассчитал средств и сил, теперь продаёт готовый цех с оборудованием и всеми запасами буквально за копейки. Долги у него что ли, не знаю. Я ездил, смотрел. По документам всё чисто, продукция нормального качества.

– Не поняла, при чём здесь я? – меня удивило подобное предложение, если не сказать больше.

– Ну, так не перебивай! – одёрнул меня Сорокин. – Для создания производственного кооператива необходимо пятеро человек, каждый со своим капиталом. Ты только вдумайся, косметика, о которой может рассказать сама Алевтина Иванова. Да её же за час будут сметать с полок в любом городе Союза. Вложись вместе со мной. Я, Люба, Алла, ты и, может, ещё Ярика пригласить. Это же бомба, Иванова!

Новость повергла в ступор, я задумывалась над созданием собственного дела, но в более далёкой перспективе. А уж косметика… Даже не представляю, что для этого нужно.

– Послушай, ты уверен? Мы с тобой не технологи, не химики, не знаю, кто там нужен для производства. Кстати, если уж говорить об оборудовании. Что предполагалось выпускать?

– Кремы для лица и рук, помада, румяна, тушь. Не дрейфь, Иванова. Моя эрудиция, обаяние и талант (скромностью Юрка никогда не отличался) плюс твоя реклама, ну и чисто женское видение. Мы обречены на успех!