Студенты в Москве. Быт. Нравы. Типы

Студент свободен от обязанностей, налагаемых семьёй, службой, определённым делом. Наука слишком слаба в своих представителях. Мало кто из современных профессоров может похвастать талантом увлекать слушателей глубиной интеллекта. Студент предоставлен самому себе. А возможность произвольно распоряжаться собой и своим временем порождает другую возможность – стихийно отдаваться настроениям.

Индивидуализму современного студента предоставлен широкий простор. Разумеется, человек человеку рознь: в других очерках мы показываем, как иногда проявляется этот студенческий индивидуализм. Теперь же будем иметь дело с психологией индивидуализма, который представляется нам в таких причудливых и странных очертаниях, как события, создавшие процесс студента Мищенко[74].

Природная экзальтированность и склонность к неврозу, разноцветная жизнь большого города с её раздражающими контрастами, утончённая культура, бередящая нервы, с другой стороны, одиночество, пустота и уныние студенческой комнаты, пустота и бесцельность самой жизни и, наконец, праздный интеллект, томящийся этой праздностью, – вот почва, на которой произрастают болезненные цветы. В человеке развивается беспокойство, его куда-то тянет, чего-то хочется. Он страдает от непонятной тоски. И начинает выдумывать иллюзии, создаёт свой особый мир, где чувства и ощущения играют первую роль. Начинается усиленная возня с самим собой. Призрачные образы вырастают до размера мировых событий, заполняют всю жизнь.

Погоня за ощущениями – характернейшая черта декадентов. Они чрезвычайно изобретательны в объектах ощущений. Как у людей с нервной организацией, в воображении и фантазии у них нет недостатка. Действительную жизнь декаденты обращают в мираж.

– Я хочу изведать «гущу жизни», – говорит один студент, заимствуя у Горького выражение, но понимая его очень своеобразно.

И он отправляется искать эту «гущу» в «таинственные и страшные» места, ходит по ночным приютам низшего разряда, кабакам. Ночует в Ляпинке. Он не входит в мелочи, не интересуется отдельными явлениями, общественной или психологической стороной их, его увлекает что-то огромное, смешанное, волнующееся.

Я чувствую везде повышенную жизненность, – восклицает он. – Я постиг самый хаос жизни… Всё вокруг кричит, вертится, стремится куда-то…

И он быстро скользит от одного впечатления к другому, почти не останавливаясь, наслаждаясь атмосферой «повышенной жизненности». От этой смены впечатлений у него всегда приподняты нервы.

– Посмотрите кругом, – говорит декадент, – не кажется ли вам, что всё полно загадок? Огромное клокочущее море тайны охватило землю. Вы и я, мы все захлёбываемся в её тёмных, густых глубинах. Смотрите, вот идёт человек, он несёт с собой целый мир непонятных, странных происшествий, мыслей, свою особую жизнь. И другой прохожий, который кажется таким маленьким и простым – и он загадка! И так все, кто бы ни встретился вам… Я люблю бродить по улицам и следить за тайнами, которыми полон город и люди… По вечерам я часто сижу на бульваре против огромного чудовища – дома, который глядит на меня сотнями разноцветных глаз – окон. Что скрывается там – за этими глазами?.. Одни окна светятся тускло, как серая жизнь пошлых людей, другие горят ослепительным светом, как вихрь жизни, в третьих разливается красный свет сладострастья или тьма – тишины и страшного молчания, иногда серьёзный свет матовый – в кабинете учёного, розовый, полный грёз… Сколько тайн, сколько оттенков жизни!..

И вдруг, оборвав свою речь, он бежит куда-то. Всегда взволнованный, вечно рассеянный, декадент многим кажется «ненормальным». В нём нет никакой определённости – хватается за одно, за другое, начинает мысль и, не докончив, сейчас же забывает её для другой. Он ищет приключений, чего-нибудь острого, сверхъестественного… Мечтает о необыкновенных встречах. И грёзы помогают ему находить желаемое и на балу, и в публичных домах, и в роскошном дворце миллионера, и в анатомическом театре.

«Я ищу тропических растений, – говорит бледный студент. – Ищу странную красавицу среди фантастической обстановки».

А вот другой студент медицинского факультета – кажется, должен быть трезвым человеком. Однако и из самого реального он умеет извлекать экзотическое настроение. Из анатомического театра с рядами голых изрезанных трупов, из этого циничного жилища смерти, где загадки жизни разоблачены до последних пределов, декадент отправляется в наиболее оживлённые улицы, где всё говорит о роскоши, о радостях жизни, где движется расфранченная живая толпа, где столько красок и звуков. И он сравнивает ещё не исчезнувшие из воображения отвратительные разрезанные тела с этими яркими женщинами, такими живыми, чувственными. Он испытывает острое наслаждение от чудовищного контраста… А какой богатый материал для ощущений дают клиники! Искажённые лица, ужасные улыбки, смерть, реющая в воздухе, глубокая тишина палат, где самая атмосфера напоена страданием…