Ступени в вечность

— А больше никто и не просил, — пробормотала Маритха.

— И все, что ты знаешь об опасности, коей подвергаешь весь мир, тебя не остановит? Ради его любопытства и ненасытной жажды? Ты выбираешь его интерес вопреки всему и всем?

Девушка покачала головой. Не нравилось ей все это. От Великого повеяло чем-то грозным. Конечно, Аркаис ее оберегает, но ведь сам говорит, что Раванга не слабее…

— И то, что ты узнала о промысле Сына Тархи, тебя не остановит? — еще раз справился Раванга, и голос его царапал сердце, принуждая опомниться.

— Ты сам говорил, что он не против закона… — отбивалась Маритха. Как будто все, что она совершить собирается — редкая мерзость! — И… мир наш такой, что все тянут жилы последние друг из друга. И еще, — вспомнила она, — он обещал всех выпустить, когда уйдет к Бессмертным! Я же для них стараюсь!

— Да, он очень добр. — Раванга глядел в сторону Сына Тархи и словно чего-то ждал. Никогда Маритха не видела его таким… уставшим, что ли… или хмурым?

— Я больше не стану тебя останавливать, — сказал Аркаис, до того молчаливо наблюдавший за ними обоими. — Потому что… не стану. Твоя воля, но прежде рассуди еще раз, последний. После того как нашелся Ключ, ты совершил уже не одну ошибку и многое потерял на этой дороге. Решим наш спор между собою. У Двери. Оставь Маритхе то, что есть, не забирай. Она все равно пойдет в этот Храм, не за моею жаждой — так за своей. Так должно быть, такова Великая Песня. Ключ тянется к замку, и так будет всегда — ему надо коснуться своего предназначения, ибо только тогда можно двигаться дальше. Да, это я привел ее сюда, Сын Тархи, привел ради своих целей. Но то, что ты сейчас сделаешь, больше отнимет, чем прибавит, но не даст уклониться в сторону. Напрасное мучение. Я все сказал.

— Ты не сказал, что боишься правды. Маритха бежала от нее все время. Но правда всегда догоняет.

Маритха затравленно глядела то на одного, то на другого. Ей вспомнилось чудище, что по пятам гонялось за нею в Храме. Что же происходит?

— Я не боюсь, — сказал Сын Тархи. — Я всегда к ней готов. А ты?

«Догоняют тех, кто бежит», — неизвестно отчего всплыло в ее памяти. Однако устоять на месте снова не получилось.

— Если это еще какое-нибудь запретное знание, то с меня хватит! — выкрикнула девушка. — Все! Так и знай — не буду слушать!

Она натянула поглубже шапку, стиснула с обеих сторон, прижимая к ушам. Раванга что-то говорил, но Маритха для надежности и глаза закрыла, чтобы по губам не угадать ненароком. Если Аркаис не может его остановить, она сама управится. И нет легче способа, чем оглохнуть. Он не может ее заставить!

Маритха долго сидела на камне, ничего не видя и не слыша, и, наконец, ей надоело. Она приоткрыла глаза — ничего не изменилось. Разве что Аркаис отошел подальше, на тот край площадки. Раванга все так же пристально смотрел на нее. Уже не говорил. Ждал. Ну что ж, она тоже подождет.

Руки стали неподъемными, девушка почти перестала владеть ими. Сама же она почти прилипла к валуну, на котором сидела, тело перестало слушаться, сделалось тяжелым и чужим. Маритха умоляюще поглядела на Сына Тархи.

«Помоги! — безмолвно выкрикнула. — Почему не помогаешь? Я не хочу этой правды! Мне достаточно той, что есть! Ничего не хочу больше знать! Пойдем скорее в Храм! Ты же можешь!»

«Он не оставит тебя, Маритха, — раздался внутри знакомый голос, тихий и далекий, словно здешние камни заглушали его. — Он требует, чтобы все было сочтено и оплачено. Около Храма я не могу этому противиться. Таков закон. Я не могу его нарушить. Не сейчас».

«Я знаю уже столько правды, что другой мне не нужно!» — Маритха еще сопротивлялась.

«Догоняют тех, кто бежит. Будет тяжело, но выслушай. Подумай. И решай. С открытыми глазами, как обещала. Ты имеешь право знать, ведь это тебе придется платить за любое свое решение. Таков наш договор. И я о нем сожалею».

Маритха тускло взглянула на Великого, потом обреченно уставилась на каменное крошево у своих ног. Предчувствие было самым черным. Почему Аркаис уступил так легко?

— Ты думаешь, что бед и так хватает, не стоит плодить ещё большей муки, не так ли? — ласково спросил Раванга.

Она хмуро кивнула.

— А знаешь, откуда взялись эти беды?

Маритха покачала головой. Бессмертные ее невзлюбили, не иначе…

— Откуда слухи о тебе, один уродливее другого, разнеслись по всей Табале? Отчего «хозяева» города принялись за тобой охотиться? Почему Такхур хотел тебя обидеть? Почему Самах польстился на золото и принял смерть? — продолжал он спрашивать, но Маритха только склоняла голову все ниже.

Неспроста он этот разговор завел… И хоть внутри червячком копошилось желание таки узнать, откуда такая напасть взялась, и все-таки… лучше бы оставить все как есть. Как бы то ни было, а она почти уже в Храме. Ей бы про Дверь подумать…

— Ты знаешь этому причину. Ты слушала меня бессчетное множество раз, но услышать не пожелала. Разве я не говорил, что Аркане искусно, необыкновенно тонко играет на Нитях? И тем заставляет людей делать все, что ему необходимо.