Ступени в вечность

— Настоящее равновесие разрушить не так просто, — холодно вмешался Аркаис. — Оно кажется хрупким, но на самом деле крепче камня. Все возвращается к началу, другим, измененным, но возвращается. Нельзя выйти из этого круга. Для того, что сделано, одних моих усилий недостаточно, и ты это знаешь. Маритха права, противостояние сожгло Табалу. Вот и скажи: стоило ли это всего лишь одного бессмертия?

— Я не смог предвидеть последствий, ибо прямое противостояние в Табале для тебя невозможно. Но я не ведал всей изощренности Сына Тархи. Любой дар несовершенен, любой силы недостаточно, когда вокруг все меняется.

— А если бы мог? Отошел бы в сторону? — подхватил Аркаис.

— В иных обстоятельствах я поступил бы по-иному. Сообразно своему видению и пользе для людей из города. Но все свершилось так, как свершилось, и изменить ничего нельзя.

Сын Тархи только коротко усмехнулся, вновь уставился вдаль. Пелена все больше затягивала небо.

— Не стану себя обелять в твоих глазах: я тоже виноват, ты была права в своих подозрениях, — продолжал Раванга. — Многое из того, что мною сделано — для Нити Аркаиса, не для твоей. Надеясь вернуть его Нить Бессмертным, я доверился их замыслу, слишком долго ждал осуществления, оставляя тебя Сыну Тархи, надеясь, что ты окажешься тем самым даром Бессмертных, что вернет его обратно. Я обманулся. Замысла не существует. Но теперь слишком поздно исправлять содеянное, и потому приходится немилосердно терзать твое сердце, и я сочувствую безмерно… Ваши Нити слишком сблизились. Они не разойдутся вмиг, как бы ни было больно. Это правда, как и то, что обещание освободить плененные им Нити, о котором ты упомянула, ничего не стоит. Если Аркаис уйдет в мир Бессмертных, для здешнего он умрет. Его не станет, и Нити, что он удерживал их же собственными путами, в тот же миг получат свободу. Они не связаны с телами и потому не пропадут в междумирье. Они далеко. Если же ему не удастся, то обещание будет забыто в тот же миг. В Храме он не смог бы отказаться от договора. От обещания уйдет обязательно. И если хоть в чем-то я допустил искажение правды, пусть Сын Тархи свидетельствует это перед Бессмертными. Мы над Храмом, и на этот раз не удастся извратить ни слова.

Маритха с надеждой прислушалась. Сын Тархи молчал.

Вот и все. Искра погасла. Источник умер.

— Для удара ты выбрал хорошее время. И место. Я не смог бы лучше, — бледно, как бы нехотя усмехнулся Аркаис. — Хорошая, продуманная речь, не стоит ее портить, не так ли? Искажать, в чем, как ты говоришь, я великий мастер… Но можно ли называть правдой лишь одну ее сторону? Да, Маритха потеряла покой… но был ли он на самом деле? Она постоянно тряслась от страха, но не я внушил его — лишь вытащил на поверхность. Не я нападал и стращал. Я играю на Нитях, а не плету новые. Я не использовал ничего, что не существовало бы уже внутри каждого из якобы мной обездоленных. И если подумать, опуская бесстыдство моей игры, в коем я уличен столь справедливо: так ли много потеряла сама Маритха в сравнении с тем, что обрела? Да-да, обрела, ты не ослышалась.

Маритха удивленно подняла глаза от земли, но смотреть на него было больно, и она опять уткнулась в бурые камни.

— Человек легко забывает… — продолжал Аркаис, — стоит ему намекнуть, как его обвели и тем бесконечно обидели. Ты видела свою Нить, одна из немногих живущих, ты погружалась в незримое, опускалась в подземные Храмы Бессмертных, и не думай, что там тебя только трясли, пугали и ничем не одарили. Кроме того, ты получила Тангара взамен жалкого и ничтожного Игана. Не думаю, что он окажется так глуп, чтобы оставить тебя из-за… такого пустяка. Есть и другое, его бы не случилось, не будь нашей встречи, и ты знаешь, о чем я говорю.

Нет, Маритха не знала, она слушала его, но разум отказывался понимать, слишком велика ее боль. Точно снова ударили в сердце, как в пещере, только сильнее. И забыли исцелить.

Просто слова. Он говорил так много, хвалил ее, даже восхищался, а оказалось… все неправда, все… пустяк, как он говорит. Пустяк! Сын Тархи мог уйти в свое бессмертие, а она бы вечно помнила эти руки, ласкавшие струны муштара, смех, всегда такой разный, уверенную поступь. Помнила бы дивное многоцветье подземного водопада и вечность, являвшуюся ей не раз. Страх, дышавший в затылок, и Источник, подаривший радости больше, чем за всю ее жизнь. А Нить его она и так никогда не забудет. Уж очень близко подобралась к ней Ясность, рядом стояла, пронзала насквозь. И все равно ей следует забыть, чего на самом деле не было, и об ином заботиться… хоть и нелегко, ох, как нелегко… Но прежде дело, ведь она обещала, а то покоя не будет, пока Нить ее не оборвется.

— Они получат свободу? Его Нити? — Маритха наконец подала голос, еле-еле. — Если… он уйдет? Все?

Раванга величаво кивнул:

— Да, это так. Но какой ценой, Маритха? Что будет с нашим миром, если такой, как Аркаис, станет Бессмертным? Если будет играть нашими жизнями и судьбами? Бессмертные обращают к тебе свой взор! Ты можешь охранить этот мир от беды! Здесь и сейчас.