Субъект. Часть четвертая

Перед тем как зайти в подъезд своего дома, я с ненавистью покосился на вот уже как два года шумящую стройку через дорогу. Буровая установка противно гудела, воспаляя мозг. Спрятаться от нее нельзя было ни за стенами квартир, ни за плотно захлопнутыми окнами. Не помогали даже затычки в ушах, так как издаваемый ей инфразвук имел свойство игнорировать любые препятствия, в особенности, такие незначительные, как кости черепа. Отдохнуть от этого звука можно было только ночью. И то не всегда…

Ввалившись в прихожую, я чуть не застонал от облегчения. Так хотелось сейчас свалиться на свою прохладную кровать, свернуться под одеялом, спрятаться от всех этих обрушившихся на меня неудач, от этого недоброжелательного мира… Но тут дверь во вторую комнату раскрылась и в коридор выскочил мой сосед.

– Тебя уже выписали?

Из его уст это прозвучало нелепо, так как смысловой посыл вопроса и равнодушный голос, с которым его задали, слегка противоречили друг другу. Я медленно развел руками.

– Как видишь.

– Арендодатели интересовались, есть ли у тебя кто из родных или друзей, кто мог бы забрать твои вещи?

От этих слов у меня все ухнуло вниз.

– Не понял. А в чем дело?

– Ты не заплатил за последний месяц, а потом еще и попал в больничку. Не хотят, чтобы комната простаивала зря.

Я с тоской глянул за плечо соседа в темный проем своей комнаты, где в полумраке угадывалась моя так и оставшаяся не заправленной кровать.

– Но я вернулся…

– Вот и отлично. Тогда позвони им сам, чтобы меня не дергали… – и он потянул дверь, чтобы снова закрыться у себя.

– Постой, – мой голос дрогнул, – ро…мм, в общем, мне перестали помогать… и работу потерял. Платить мне нечем.

Сосед противно шмыгнул носом.

– Ну так значит собирай вещи и съезжай.

– Мне некуда.

– Ты мне это говоришь? Это не моя прихоть. Я лишь передаю то, что они сказали.

Заметив мою потерянность, он неловко кашлянул, и его голос стал на одну сотую долю градуса теплее.

– Попроси тогда придержать вещи у кого-нибудь, пока ищешь жилье.

Я покачал головой, не отрывая глаз от смятого половика. Видимо, кот пробегал и на повороте, как всегда, забуксовал…

– Некого просить.

Мы помолчали. Сосед переминался с ноги на ногу и угрюмо шмыгал.

– Ну… вещей у тебя не так уж и много, да? – проворчал он.

Я поднял голову и недоуменно глянул на соседа. Выглядел он так, будто собирался с духом, чтобы поздравить заждавшегося его престарелого дальнего родственника с днем рождения.

– Рюкзак от силы наберется…

– Тогда могу у себя их подержать, – невнятной скороговоркой предложил сосед.

– А как же быть с котом?

Он опустил взгляд куда-то себе в ноги. Из его комнаты показалась широкая, мохнатая морда, что довольно шоркнулась о его лодыжку и вопросительно уставилась на меня. Моему удивлению не было предела.

– Мы с ним сдружились, пока тебя не было. За него можешь не волноваться, в обиду не дам, – заверил меня сосед и я чуть не кинулся, чтобы его обнять. Но вместо этого с благодарностью пожал ему руку, взял пару своих вещей и покинул квартиру.

* * *

Идти мне было совершенно некуда. Бесцельно блуждая по городу, я и сам не заметил, как ноги привели меня к приземистому, потрепанному временем магазинчику. Над тесным входом опасно нависала светодиодная вывеска с бесхитростным названием Твое Кино.

Заворожено разглядывая вывеску, я силился вспомнить, когда я в действительности видел ее в последний раз. Была ли она здесь до того, как я увидел ее в своих грезах…

В лицо ударил суховатый, пропахший глянцем воздух. Редкие покупатели осторожно шуршали, вороша стеллажи в поисках развлечений на сегодняшний вечер. Я повернул голову и заметил в глубине зала посеревшую от пыли табличку «история КПРФ». Мое сердце забилось у самой глотки.

Конечно, конечно я знал, что это глупо, что это невозможно. Но в глубине своей все еще подростковой души, я искренне мечтал, чтобы доктор Брозэф, пробуждение, весь этот ужас реального мира, в котором я чувствовал себя чужим, вдруг оказались очередной хитроумной засадой от Айсберга. Хоть бы эта зловещая организация не была моей выдумкой. Пусть они выпрыгнут на меня сейчас из-за стеллажа, повяжут, пусть отнесут в свою секретную лабораторию. Только так бы я понял, что хоть кому-то в этом мире я все еще необходим…

Я летел, летел на крыльях своего радостного предчувствия к отделу скучных и отталкивающих внимание дискет. Вот она, упаковка с диском о «18-м партийном съезде»… Я точно знал, что если ее открыть, там будет вовсе не диск, а дисплей с системой биометрической аутентификации…

Моя рука метнулась к упаковке и та с глухим стуком опрокинулась. А за ней не было ничего, кроме обшарпанных обоев…

Я продолжал отрешенно смотреть на этот диск. Да, теперь я его вспомнил. Мой отец, незадолго до своей смерти, грозился купить его, борясь с моей неуспеваемостью по истории в школе. Но так и не купил. И вот, почти пятнадцать лет, никому не нужный, он простоял здесь…