Субъект. Часть третья

От мыслей меня отвлек острый писк над шкафчиками. Переведя мутный взгляд туда, я вспомнил, что там уже давно обосновался кожан со своим семейством. Там он, кажется, уже развел целое потомство. Мелкие, бесшерстные мышата безостановочно пищали, настойчиво напоминая о себе. Что ж, хоть ему… Стоп, что я такое несу?! Не хоть ему, а даже ему не удалось избавиться от этой сбруи инстинктов. Поди чувствует себя таким удовлетворенным… Хотя вряд ли он отдавал этому отчет. На какую-то секунду я уже хотел подумать, что обделен, но ведь это был лишь шепот разъяренных, обведенных вокруг пальца инстинктов. Я вовсе не обделен! Я безвылазно купался в удовольствии, разве что достигнутым обманным путем…

Эта мысль мне показалась пресной, неубедительной. Кажется, пора подстегивать настроение снова… Почему-то эти состоянии стали скоротечнее. Приходилось стимулировать себя все чаще и чаще. Был повод над этим задуматься серьезно, но я не желал. Вместо этого я снова дал растворить себя в нирване…

* * *

Время суток сменилось еще несколько раз. Это было уже глубокой ночью, когда я внезапно достиг полного истощения нервной системы. Стимуляция прилежащего ядра не давала ровно ничего. Оно будто обессилено отмахивалось от моих попыток его растормошить. Я снова остался наедине с недружелюбным миром.

Я бегал хаотичным взглядом по трейлеру. Обстановка казалась тошнотворной, цвет занавесок бридым, температура помещения безучастна. Не за что было зацепить глаз. Хотя… Сощурившись, я разглядел еле заметные изменения в обшивке стены, возле которой сидел. Алюминиевый лист будто стал пористым. Я задумчиво провел по нему пальцем, почувствовав микродырочки, как на кухонной терке. Догадавшись, я взглянул на себя в алиеноцептивном спектре. Кости были непривычно яркими, что значит, очень плотными. Зачем? Мне и так он не давал толком использовать мышцы, да и в целом опорно-двигательный аппарат… К чему вообще тогда эта реструктуризация скелета? Тело бы, в случае чего, в нужный момент укреплялось волей. А может, это от частых полетов? Или это на случай, если стресс будет неожиданным? Впрочем, ему было виднее. По степени яркости с моими костями сейчас могли соперничать разве что висящие с обратной стороны пола стальные подвески, стенки ведра, канистры и пропанового баллона, тяжелый ротор в генераторе…

Тут я запоздало вспомнил про магнитофон. Быть может, музыка меня развеселит. Оттряхнув опрокинутый генератор, я лихорадочно подсоединил его к аккумулятору и стал вращать ротор. Но энергии в зарядном устройстве не прибавлялось. Быстро выйдя из себя, я схватил его и с размаху запустил в окно. Брызнули стекла, от шкафчиков донесся встревоженный писк. В отчаянии я прибегнул к алиеноцепции, чтобы отыскать элементы питания непосредственно в самом магнитофоне и попробовать их зарядить напрямую. Найдя внутри него нечто вроде транзисторов, я словно бы оттянул между ними резинку пространства, создав разность потенциалов по краям, и резко отпустил. Из щелей магнитофона повалил дым. С секунду я смотрел на последний, только что испорченный мной источник удовольствия, затем порывисто швырнул в разбитое окно и его тоже. Отсюда пора уходить.

Но куда? Взъерошивая спутанную шевелюру, я мерил салон шагами, пока мой ищущий взгляд случайно не упал на газету, развернутую на столе. С того раза, как я экспериментировал с веретенообразной извилиной, оставил эту газету раскрытой и больше не вспоминал. Но сейчас там нечто зацепило мое внимание. Чей-то знакомый овал лица.

Ощутив в себе слабый, но единственный на всю округу стимул, я подошел разглядеть. Мои брови поползли вверх и спрятались под челкой. На выцветшей черно-белой фотографии была та самая стриптизерша из ночного клуба, который я случайно разгромил. Конечно, вспомнил я ее не сразу. Совершенно иное амплуа, обычная порядочная женщина, но ее черты я безошибочно узнал. Почему она в газете? Тем более, не в местной, а вообще в чужестранной газете. К сожалению, язык я не разбирал. На странице были еще фотографии то ли икон, то ли персонажей из святой книги. Она в тот раз погибла? Но почему дело получило такой широкий резонанс…

Голову с непривычки заломило от столь интенсивного мыслительного процесса. Ни к чему не ведущего процесса. А мне надо было сосредоточиться сейчас исключительно на том, что доставило бы удовольствия. Покосившись на разбитую посуду, мне почему-то первым делом на ум пришли чипсы. Тут же отчетливо вспомнился их вкус. Соленые, золотисто-хрустящие, сытные. Я ощутил непреодолимую тягу их поесть. Настолько непреодолимую, что начал спешно собираться, готовясь к дальней вылазке. Конечно, в лесу и в окраинах мне их не найти. Придется дойти до ближайшего города или хотя бы курортного пункта, уж там то для туристов наверняка предусмотрена эта старая добрая закуска к пиву.