Субъективный словарь фантастики

Андрей Николаев (Санкт-Петербург): критик, издатель, переводчик, прозаик (под псевдонимом Андрей Легостаев), редактор журналов «Измерение Ф» (Ленинград, 1988–1990, совместно с Леонидом Резником), «Оберхам» (Ленинград – Севастополь, 1990–1994, совместно с Сергеем Бережным), «Сизиф» (Ленинград – Санкт-Петербург, 1990–1992), «Двести» (Санкт-Петербург, 1994–1996, совместно с Сергеем Бережным). Фэнзин «Сизиф», на страницах которого печатались произведения известных петербургских авторов-профи (Святослав Логинов, Вячеслав Рыбаков, Марианна Алферова и др.), был прообразом «толстого» журнала фантастики и со временем мог бы в него превратиться. Что помешало этому? Нехватка средств, времени, удачи? То, что Николаев разрывался между организацией конвентов, выпуском фэнзинов, редактированием собрания сочинений Эрла Стэнли Гарднера и собственным художественным творчеством в жанре фэнтэзи (см.)? Можно только догадываться. К сожалению, Андрея не стало в 2012 году и его мнения уже не спросишь…

Фэнтэзи

Fantasy – жанр современной фантастики. Фэнтэзи – в отличие от научной фантастики (см.) – не требует от автора научного или квазинаучного объяснения необычайных событий или явлений, описанных в произведениях. Магия или мистика здесь могут существовать как данность, естественная и привычная часть придуманного писателем мира, а могут вторгаться в знакомую реальность, ломая наши представления о ней. Волшебные сказки, истории о злых духах и чудотворцах, заколдованных принцессах и огнедышащих драконах, о выходцах из ада или ангелах – все это (и многое другое) принадлежит к разряду фэнтэзи…

Если трактовать термин очень широко, к фэнтэзи теоретически можно отнести огромный пласт литературы, где присутствует элемент необычайного: от «Песни о Нибелунгах» до «Сказки о царе Салтане», от «Мухи-Цокотухи» до «Мастера и Маргариты». Если же ограничиваться рамками авторского жанрового самопозиционирования, мы получим вполне обозримый, но тоже немалый сегмент литературы, активно вошедший в обиход западного читателя примерно с 30-х годов ХХ века: Абрахам Меррит, Роберт Говард, Говард Филлипс Лавкрафт и другие корифеи фэнтэзи…

На этом я, пожалуй, завершу теоретическую часть. О фэнтэзи и ее разновидностях написаны уже тонны статей, и нет смысла присоединять к ним свои полкило банальностей.

Порассуждаем о конкретном: о фэнтэзи по-русски. Уже тот факт, что мы используем англоязычный термин и не имеем своего, свидетельствует о многом. Жанр этот проник на нашу территорию с запозданием. Сроки сдвинулись лет на тридцать: в СССР подобные произведения почти не издавались и, мягко говоря, не поощрялись. Исключение было сделано только для тех книг, где магия намеренно микшировалась с научной фантастикой: имею в виду, прежде всего, роман Клиффорда Саймака «Заповедник гоблинов» (см.), вышедший в серии «ЗФ» (см.), и повесть братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу» (см.). У Саймака в «резервации» на технологически продвинутой Земле жили гоблины, тролли, гномы и прочая англо-саксонская нечисть. У Стругацких среди сотрудников или «экспонатов» Научно-исследовательского (!) института Чародейства и Волшебства можно было встретить Бабу-ягу, упырей, ведьм, Кощея Бессмертного и т. п. Как оказалось, названные публикации и определили две формы бытования жанра в России: с конца 80-х годов, когда запреты на «ненаучную фантастику» исчезли, у нас сосуществуют англоязычные fantasy и российские фэнтэзи, авторы которых пытаются идти своим путем.

Силы неравные. С одной стороны, многолетние традиции и опыт мэтров. С другой стороны, наши сказки и былины, которые трудно трансформировать в духе «меча и магии». К середине 90-х годов, когда поток переводных романов fantasy превысил все допустимые пределы, ряды российских фантастов дрогнули, и на прилавках стали появляться сочинения наших авторов, скроенные по западным образцам (Елена Хаецкая, Вадим Арчер, Олег Авраменко, Леонид Кудрявцев и, конечно, Ник Перумов, который первым делом вторгся на территорию Джона Толкиена). Казалось бы, русскому ответвлению фэнтэзи в таких условиях не выжить, но…