Субстанция времени

– Я еще зарядку не сделала!

– Ну, делай уже, что ли.

Лёжа на полу, Саша выполняла свой насмерть вызубренный комплекс упражнений, и каждый раз одна и та же мысль сверлила мозг:

– Нужно добавить новые! Необходимо обновить мои заученные движения! От них нет никакого толку! Я же меняю музыкальное сопровождение. Меня же бесит одна и та же музыка. Вот сегодня и уже, кстати, третий день, я размахиваю ногой под Аппассионату Бетховена. Это вредно для здоровья. Что за дурь лезет в голову с самого утра!

Новый чемодан, упакованный, но еще не закрытый, своим роскошным серым боком смотрел на Сашу. Аккуратный, стильный кодовый замок, ждал своего секрета.

– Наконец сбоку не будет висеть амбарный замок. Как он мне надоел, – подумала Саша и, закончив махи ногой, решила, что код будет 05612, потому, что Лёня родился в 1956 году в декабре. Она встала, застегнула молнию на чемодане и набрала пробный код.

– Саша, ну ты идешь? – крикнул муж.

В эту секунду Сашина рука дернулась, и неведомая цифра запечатлелась в недрах устройства. Красная краска залила лицо. Всякие попытки вернуть замок в действие не увенчались успехом. Саша хотела поплакать с утра, но Лёня обнял её мягкие плечи, достал «амбарный» замочек, проверенный и надежный и прицепил его к роскошному серому чемодану. Они пошли завтракать. Саша чихнула так, что зазвенели висюльки у кухонной люстры.

– Сашуля, будь здорова, сегодня не твой день. Так что не торопись, слушай меня и не тащись сзади. Я буду на стрёме.

В аэроэкспрессе, впереди идущая Саша, зацепилась за поручень, и на нём остался висеть зонт с изогнутой ручкой, который тихо снял и положил в сумку Лёня. Через пять шагов из ветровки выпал вместе с платком проездной билет на полгода, заботливо подобранный мужем и упакованный в надёжное место. А когда, уже в аэропорту, золочёный карабинчик изящной Сашиной сумочки зацепил ограничительную ленту между металлических стоек, формирующих очередь на таможенный пункт и смешал всю стройную шеренгу, желающих улететь за рубеж в «кучу-малу», Саша сказала:

– Всё. Баста. Может мне не лететь никуда? На фига тебе такая кошёлка?

Лёня, отцепляя сумочку и устанавливая стойки по местам, подталкивая жену к суровой молодой таможеннице, прошептал:

– Зайка моя, в первый раз что ли. Иди уже вперед. Тебя ждет Эгейское море.

В аэропорту Ираклиона Саша попыталась схватить чужой чемодан и со словами: «Какой-то цвет странный…», – потащила его к выходу. Лёня спокойно отдал удивлённым владельцам их имущество и нежно им улыбнулся.

Дружелюбный вечерний Ираклион обнял их влажным теплом греческой ночи. До отеля в местечке Malia на северо-восток Крита они добрались за двадцать минут и, бросив вещи в номере, вышли, уже в полной темноте, на Bayof Malia, чтобы вдохнуть моря. Лёня и Саша родились и выросли на берегу моря, а от такого набатно-виолончельного, впитанного с младенчества аккорда стихии, куда бы ни занесла вас судьба, особенно, если далеко от побережья, вы не избавитесь никогда. Поначалу, вдали от берега моря будете тосковать и кожей чувствовать, что если понижается природный ландшафт, то обязательно сейчас, сейчас, сию минуту, откроется морская гладь или бурный прибой. Земная поверхность понизилась, а моря всё не видно. Внутренний настрой не оправдан и парадокс происходящего томит и рвёт сердце. Море, где ты?!

Заливы, бухты, лагуны, мысы – вот места где успокаивается душа созерцанием бьющейся воды о песчаный берег и каменистый мыс, где бесконечный поток энергии вливается в твое тело, и ты видишь всю тщету и бессмысленность жизни. Но как же прекрасна эта бесполезность, восторгом счастья входящая в тебя!

1^stinternational bird convention приглашал на регистрацию участников на следующий день в 18.00.

– Ты представляешь, рыбка, мы будем весь день купаться в теплом море, загорать и ничего не делать. Счастье! Кстати, ты не выложила мою маску с трубкой?

Переполощенные в море тела с легкой усталостью, проглотившие за обедом запечённую рыбу-меч, смежившие на полчасика веки в истоме жаркого дня, даже и не подозревали, что этот день будет практически единственной наградой за неласковые северные широты с надвигающейся поздней осенью в Москве, где им выпало родиться и жить.

На регистрации в отеле Royal Hall среди тусующихся любителей птиц, в том числе и попугаев, в звуках легкой электронной аранжировки солировал саксофонист. Молодой человек с яркой восточной красотой древнего грека, вьющимися волосами и огромными чёрными глазами, он бродил среди присутствующих и исполнял знаменитейшие мелодии для соло саксофона. Вино, изысканные закуски из рыбы, мяса и фруктов, прелестные мелодии совершенно растопили сердце жителей Севера. Саше казалось, что молодой саксофонист играл как знаменитый Fausto Papetti, а когда зазвучала – Aranjuez non amour, она подошла к тусующемуся со специалистами по птицам мужу и тихонько сказала:

– Лёша, у меня так болит горло и трясутся руки и плечи, что если мы сию секунду не уедем, я просто прилягу тут, на травке у бассейна и скончаюсь от любви к птицам.