Суд

Прошло десять лет. Я попросил её перевести книгу «Мудаки». Мы радостно беседовали. Она жаловалась на здоровье, на глаза, но хотела помочь и начала переводить. Но позвонила, что глаза плохо видят и она не понимает текста. Прислала восемь листов перевода и просила не платить – сожалела, что у неё уже не получается.

Эту книгу перевели в другом месте. И в третьем месте перевели книгу «Прощай, Израиль… или Последняя утопия», потому что увидел, что получилась трилогия: «Мой Израиль», «Мудаки», «Прощай, Израиль… или Последняя утопия».

Равных моей любимице переводчиков не было у меня. Поэтому переводы приводил в порядок вместе с редактором.

В одном переплёте сделал трилогию, которая начиналась книгой «Мой Израиль» с её переводом.

Пока приводил в порядок трилогию, появилось предсказанное в трилогии продолжение – книга «Покушение». Поэтому перевёл и это.

Всё вместе я послал ей с благодарной надписью, в которой было слово «любовь».

Она позвонила немедленно. Как ребёнок радовалась подарку. Благодарила, обещала прочесть и сразу позвонить…

Обвинение 16

Много лет назад в книжном магазине, и в нём же контора по перевозкам, было объявление о переводах. Переводчик оказался молодым, способным, недорогим, переводы правильными.

Меня это устраивало, пока не пришла очередь письма-листовки «Советским диктаторам».

Переводчик пропал, на звонки не отвечал, случайно встретил на улице, спросил, в чём дело, он сказал, что в компьютер вошли вирусы. Продолжать с ним не хотелось.

Прошло несколько лет. И когда моя любимица не смогла переводить книгу «Мудаки», решил ещё раз попробовать с ним. Он согласился – деньги всегда нужны. Из-за отсутствия доверия я сел с ним за перевод, чтобы не было отклонений от моей генеральной линии.

Наверное, для него, как и для меня, все были мудаками, а я для него – главным мудаком. Поэтому вдохновенно и быстро перевели под его руководством.

Я обрадовался и сразу предложил перевести книгу «Покушение» – первую часть трилогии «Предобвальные будни».

Первыми страницами там было покушение на меня. А дальше – то, что вокруг покушения.

Он снова пропал.

Обвинение 17

Перевести книгу «Покушение» оказывалось проблемой. Бессмысленно было обращаться к профессионалам. Решил обойтись любым переводом и спихнуть на редактора.

Искал в кругу своих. Чтобы не терять время на отправку рукописи, её чтение и отказы, я коротко рассказывал о покушении. Несколько человек отказали сразу: нет времени. Одна женщина согласилась, но я всё ещё привередничал – хотел, чтобы подписывались под переводом, этого она не хотела.

Хотел было сам перевести, но у меня из-за неспособности к языкам получается медленнее медленного.

Выручили совсем юные молодожёны, которые по молодости не пугались подписывать. Я уже слабо настаивал на подписи, а так как в тексте были матерные ругательства, и юное создание никак не могла бы их подписать, а она была главным переводчиком, а подпись только одного супруга – нечестно, то с молодым человеком мы вместе махнули моей рукой на подпись.

Всё было переведено, теперь дело было за редактором.

Лист 13

Кэгэбэ сидит в каждом – местным отделением.

Обвинение 18

Редактор знал меня много лет. По-русски он знал только несколько слов не от меня.

Он и я работали тщательно, поэтому часто и подолгу сидели вместе над книгами. Я хотел его благодарить, поэтому о цене не говорил и старался платить немедленно, когда получалось.

Раз он поинтересовался, как мои дела. Сказал, что жена болеет. Он стал молиться за здоровье моей бат-Симы.

Я видел, что он не из своих. Когда работали над книгой «Прощай, Израиль… или Последняя утопия», спросил его: «Тебе не мешает, что я пишу против властей? – и чтобы ему было легче ответить, добавил: – У меня другое мнение. Должно быть право на это?»

Он согласился, что может быть другое мнение, и поинтересовался, чтò я сделаю с книгами. Он знал, что в книгах я даю имя переводчика и редактора. Сказал, что разошлю по всяким верхам и много в кнессет. Он одобрил и назвал несколько фамилий, скромно сказал, что они знают его, и спросил, пошлю ли им. Я сказал, что они в списке. Он был доволен.

Потом я пришёл с книгой «Покушение» – первой частью трилогии «Предобвальные будни». Над «Покушением» мы сидели несколько раз, но уже после первого визита он не закрывал входную дверь и выглядывал из неё, пока я не заходил в кабину лифта. Я махал ему – закрывай дверь, будет хорошо, а он напоследок говорил, что молится за мою бат-Симу.

Потом я пришёл с двумя страницами – началом чего-то нового, про которое сам ещё не знал, что оно начало этой книги «Суд» – второй части трилогии «Предобвальные будни».

Редактор напряжённо склонился над двумя страницами моего иврита, затих, долго не поднимал головы.

Пришёл не несчастный писатель, на которого покушаются, а человек, которого государство будет судить за уголовные дела.

Промокший и продрогший, я не хотел в этот вечер перечить его жене дать мне горячий кофе согреться. А она уточняла, какой кофе, но редактор поднял покрасневшее лицо и велел ей дать без лишних расспросов.