Суд и ошибка

В камере поднялась суматоха. Надзиратели бросились к упавшим, палач поднялся сам. А мистер Тодхантер не шевелился.

Врач встал на колени и сунул ладонь под жилет мистера Тодхантера, затем перевел взгляд на начальника тюрьмы и кивнул.

 — Он мертв.

 — Слава богу! — отозвался начальник.

Эпилог

Ферз пригласил мистера Читтервика на ленч в клуб «Оксфорд и Кембридж». После смерти мистера Тодхантера прошла неделя, Ферз рассказывал собеседнику о письме от покойного.

 — Я уверен: страха он не ощущал. А почему бы и нет, в конце концов? Смерть не так страшна. Ужасной ее делает наше воображение.

 — Надеюсь, он был избавлен от мучений... — пробормотал мистер Читтервик. — Он был прекрасным человеком и заслуживал легкой смерти. Хотел бы я знать, что произошло в камере, — в газетах сообщалось, что повесить мистера Тодхантера так и не успели: он умер своей смертью, оказав сопротивление палачу.

Ферз, который всегда все знал, поделился с собеседником сведениями.

Мистер Читтервик восторженно ахнул.

 — Это на него похоже, — закивал он. — Должно быть, он все обдумал заранее. Боже мой, какая честь для меня — быть его другом!

Ферз окинул взглядом гостя.

 — Да, вы оказали ему большую помощь — и вы, и сэр Эрнест Приттибой. Но сэр Эрнест ни в чем не виноват. Он ничего не знал.

 — Что вы имеете в виду? — занервничал мистер Читтервик.

Ферз засмеялся.

 — Не волнуйтесь, для этого нет причин! Но думаю, будет лучше поговорить обо всем начистоту.

 — О чем?

 — Да о том, что прекрасно известно нам обоим, — без обиняков продолжал Ферз. — О том, что Тодхантер не убивал эту Норвуд.

Мистер Читтервик снова ахнул.

 — Так вы знаете?...

 — Конечно. Я понял это еще в разгар судебного процесса, а вы?

 — С тех пор... с тех пор, как он начал фальсифицировать доказательства, — виновато признался мистер Читтервик.

 — Когда же это началось?

 — В тот день, когда мы познакомились с сэром Эрнестом в его саду.

 — Так я и думал. Значит, вы тоже заметили? Что же насторожило вас?

 — Он говорил, что был в саду только один раз, в темноте, — смущенно заговорил мистер Читтервик, — но при этом прекрасно ориентировался. Проходы в зарослях были слишком заметны, следы ног — тоже, отметины на заборе показались мне чересчур свежими, как и сломанные ветки...

 — Он все подготовил заранее?

Мистер Читтервик кивнул.

 — Думаю, накануне вечером, как и подозревали полицейские.

 — А вторая пуля?

Мистер Читтервик вспыхнул.

 — Адвокат полицейских все объяснил на суде.

 — Вы хотите сказать, он не ошибся?

 — Увы, нет.

 — Значит, — подытожил Ферз, — он говорил чистую правду. Полицейские раскусили замысел нашего приятеля.

 — Да, с самого начала, — невесело подтвердил мистер Читтервик.

Они уставились друг на друга и вдруг одновременно расхохотались.

 — Но убедить присяжных не смогли! — сквозь смех выговорил Ферз.

 — К счастью для нас, да.

Ферз отпил кларета.

 — Признаться, Читтервик, я восхищен вашей смелостью. Вы выросли в моих глазах.

 — Почему?

 — А разве вы сами не фальсифицировали доказательства? И это сошло вам с рук. Наручные часы... мастерский удар! Долго пришлось уговаривать миссис Палмер подыграть вам?

 — Совсем не пришлось, — признался мистер Читтервик. — Она уже один раз выручила нас — с пулей в цветочной клумбе. Это устроил сам Тодхантер.

 — Вы хотите сказать, стрелял он? Да нет, револьвер же был в полиции.

 — Он действительно стрелял, но гораздо раньше, чем вы полагаете. Миссис Палмер просто назвала другую дату. Свинцовые пули не ржавеют, поэтому обман не разоблачили.

 — Лжесвидетельство достойно осуждения.

 — А я уверен, ей не пришлось лжесвидетельствовать, — возразил потрясенный мистер Читтервик. — Просто кое-что перепутала, вот и все.

 — А эти часы... Видимо, инициалы нацарапали вы?

 — Нет, миссис Палмер: Мы решили, что почерк должен быть женским. Конечно, мисс Норвуд никогда не дарила ее мужу часов.

 — Само собой. А потом вы спрятали их. Повторяю: никогда бы не поверил, что вы способны на такое. Вы же рисковали!

 — Как видите, пришлось, — отозвался мистер Читтервик. — Палмер ни в чем не виноват. Я боялся, что его приговорят к пожизненному заключению. А сказать правду он не мог, как и Тодхантер. Представьте, каково было бы умирать Тодхантеру, зная, что его жертва тщетна и что Палмер до конца своих дней просидит за решеткой!

 — Тодхантер знал, что Палмер невиновен?

 — Ну разумеется, потому и тревожился за него.

 — И знал настоящего убийцу?

 — Не мог не знать. И восхищался им.

 — Ялик у берега... — задумчиво произнес Ферз.

 — Да, так она попала в сад. Наверное, надела брюки. Если не ошибаюсь, в наше время брюки — обычная принадлежность дамского гардероба.

 — Сколько человек знают правду?

 — Кроме нас — только трое. Мистер и миссис Палмер, и, конечно...

 — Стало быть, Палмер все знал?

 — Конечно, с самого начала. Потому и встал вопрос с револьвером.

 — Я всегда думал, что с револьвером дело нечисто. И все-таки я не понимаю, зачем Палмер принес его в квартиру тем утром.