Суд королевской скамьи

Представьте себе эту картину, попробуйте все представить ее. Вас нет здесь. Нет ни журналистов, ни адвокатов — нет никого. Вы привязаны к стулу, и судороги рвут и сотрясают ваше тело. Напряжение повышается, и вы кричите от невыносимой боли! Еще один удар, и вы чувствуете, как боль пронзает ваши зубы, ваши глаза, половые органы, каждую клеточку тела, и вы содрогаетесь в конвульсиях; из ушей, носа и рта у вас идет кровь, и в невыносимой агонии вы молите о пощаде.

Впрочем, для одного дня хватит. Вас уже подвели к смертной черте. Но то же самое ждет вас и на следующий день, и через день, и еще в последующие дни — пока вы не превратитесь в бессмысленное и бездумное существо.

Вот что представлял собой Ядвигский концентрационный лагерь. Чудовищное подобие ада на земле, в котором были уничтожены все признаки нормального человеческого существования. И теперь вам, английскому суду присяжных, предстоит решить, как долго человек может выдержать в таких условиях. Где та граница, на которой сломается любой из нас?

Перед нами жизнь человека, работа которого была до конца посвящена облегчению страданий своих современников. И если даже он оказался не в силах выдержать ударов током высокого напряжения, неужели это означает, что он не заслужил прощения в этом мире? И если бы этот человек не чувствовал, что искупил свои прегрешения, разве он явился бы в этот суд с просьбой обелить его имя? Разве он обречен на вечные муки и проклятия за то, что на мгновение дрогнул в яме со змеями? Разве вся его жизнь, отданная служению людям, не дает ему права избавиться от груза проклятия?

Адам Кельно не заслуживает дальнейших унижений. Может быть, очутившись в тех ужасающих условиях, на миг он действительно подумал, что некоторые люди в самом деле являются представителями высшей расы. Но прежде чем мы осудим его за это, давайте подумаем о самих себе. Адам Кельно делал все, что было в его силах, для многих людей, и сколько он спас еврейских жизней! И если даже он сломался, пойдя на сотрудничество с сумасшедшим немецким врачом, орущим ему в ухо, все же его поступок помог спасти тысячи других жизней. И я могу предположить, что сделать такой выбор— это самое ужасное, что могло бы ожидать любого из нас.

Где были вы все, леди и джентльмены, в ночь на десятое ноября 1943 года? Подумайте, и об этом.

Мы знаем, не так ли, что армии подчиняются приказам убивать других людей нод весьма сомнительным предлогом защиты отечества. Но не забывайте, уважаемые члены суда, что когда Бог приказал Аврааму принести в жертву собственного сына, тот подчинился.

Адаму Кельно должен быть компенсирован в соответствующем размере нанесенный ему ущерб и возвращено доброе имя, чтобы он мог спокойно жить в мире, которому он делает честь своим существованием.

37

В течение нескольких часов тем же ровным спокойным голосом, каким он вел весь процесс, Томас Баннистер восстановил перед слушателями весь ход рассмотрения дела.

— В анналах истории этот случай останется как иллюстрация к тому, что христиане делали с евреями в середине двадцатого века в просвещенной Европе. И во всей истории человечества у нас нет более черных страниц. Конечно, основной груз вины за то, что случилось, лежит на Гитлере и Германии, но они были бы бессильны, если бы сотни тысяч других людей не помогали им.

Я согласен с моим ученым другом, что армии приучены повиноваться приказам, но у нас есть все возрастающее количество примеров, как люди отказываются подчиняться командам убивать других людей. Обратимся к истории Авраама и Бога. Всем нам известно, чем она завершилась. Бог, не тратя лишних слов, избавил отца от необходимости приносить в жертву собственного сына. Но я как-то не могу представить полковника СС Адольфа Восса в роли Господа Бога, так же как сомневаюсь, чтобы Адаму Кельно пристала роль Авраама. Есть непреложный факт— Восс отнюдь не передал Адама Кельно в руки Отто Фленсберга, чтобы тот проводил над ним свои эксперименты. У Адама Кельно была возможность внимательно присмотреться к порядку вещей, и он не пытался противиться ему. Он совершал все свои деяния, не колеблясь, не подвергаясь запугиванию, не слыша угроз в свой адрес.

Вы слышали его показания, как он отказался делать смертельные инъекции фенола в сердце заключенным. И что же с ним случилось после этого? Как он был наказан? Он отлично знал, что врачей не расстреливают и не отсылают в газовые камеры. Он знал это!

Вы можете предположить, что человек с таким грузом на совести, как Адам Кельно, должен был бы молчать всю жизнь, чувствуя себя счастливым, если совесть не будет доставлять ему мук раскаяния, и уж, во всяком случае, двадцать пять лет спустя он не стал бы вытаскивать на свет старые дела.

Он пошел на это, будучи глубоко уверенным, что они никогда не предстанут перед миром. Но, увы, перед нами лежит медицинский журнал, записи в котором разоблачили одну его ложь за другой