Суд королевской скамьи

— Они отбирали из моих пациентов... жертв для газовых камер в Ядвиге-Западной.

Тихий шепот прошел по залу. И снова в нем стало слышно только тиканье часов. До англичан доходили лишь смутные известия, которые воспринимались ими как чистая абстракция. И сейчас, стоя здесь, сэр Адам Кельно, лицо которого заливала мертвенная бледность, словно отдернул занавес, открыв перед ними сцену своей памяти, заполненную ужасными картинами.

— Может, вы хотите сделать перерыв? — спросил судья.

— Нет, — ответил Адам. — Не было и дня в жизни, чтобы я не помнил об этом.

Вздохнув, сэр Роберт одернул мантию и, понизив голос так, что присяжным пришлось напрягать слух, чтобы услышать его, спросил:

— Каким образом шел отбор?

— Порой немец просто тыкал пальцем в какого-то человека, и его забирали. Тех, кто выглядел слишком слабым и нежизнеспособным.

— Сколько их было?

— Это зависело от загрузки Ядвиги-Западной. Немцы заполняли газовые камеры пациентами больницы. Порой доходило до сотни в день. А порой и двести, а то и триста. Когда прибыл эшелон с тысячами венгров, они на какое-то время оставили нас в покое.

— На каком расстоянии от ваших бараков была расположена Ядвига-Западная?

— В трех милях. Мы видели ее. И... обоняли.

Абрахам Кэди вспомнил свое посещение Ядвиги. Это зрелище живо предстало перед ним. Несколько секунд он с жалостью смотрел на Кельно. Как, во имя всего святого, человек может выдержать все, что выпало на его долю?

— Какое вы лично принимали участие в селекции, которую проводили немцы?

— Когда они проводили отбор, то рисовали номер на груди жертвы. Мы обнаружили, что его можно легко смыть. И живых мы подменяли теми, кто ночью уже скончался. Так как немцы сами не выносили тела, со временем нам удавалось переводить спасенных в другое место.

— Сколько человек удалось вам спасти таким способом?

— От десяти до двадцати из каждых ста.

— И сколько это длилось?

— Много месяцев.

— Можно ли предположить, что таким образом вы спасли несколько тысяч человек?

— Мы были слишком заняты, чтобы считать.

— Использовали ли вы другие способы обмана немцев?

— Когда они стали подозревать, что мы отправляем в Ядвигу-Западную трупы, они заставили нас составлять списки, из которых мы должны были вычеркивать те или иные имена. Многие из ныне живущих и по сей день носят имена тех, кто скончался в лагере. С помощью подполья нам удавалось узнавать планы немцев, и часто мы заранее знали о грядущей селекции. И старались, насколько возможно, очистить больничные помещения, отсылая людей обратно на работу или пряча их.

— Когда вы так поступали, принимали ли вы во внимание национальность или вероисповедание заключенных?

— Жизнь есть жизнь. Мы спасали тех, у кого, по нашему мнению, были наибольшие шансы выжить.

Хайсмит сделал многозначительную паузу, повернувшись к Честеру Диксу, своему помощнику, чтобы получить от него необходимую информацию. Затем он снова обратился к своему клиенту.

— Доктор Кельно. Сдавали ли вы когда-нибудь свою кровь?

— Да, много раз. Так как в лагере были наши ученые, писатели, музыканты, мы приняли решение спасать их и постоянно сдавали для них кровь.

— Не могли бы вы сообщить суду, каковы были ваши собственные условия существования?

— Я размещался в бараке вместе с шестьюдесятью другими узниками.

— И ваша постель?

— Представляла собой полосатый матрас, набитый бумажными комками. Нам выдавались еще простыня, подушка и одеяло.

— А где вы получали пищу?

— В небольшой кухоньке в дальнем конце того же барака.

— Какими санитарно-гигиеническими устройствами вы пользовались?

— На всех был один туалет, четыре раковины и душ.

— И какого рода одежду вы носили?

— Нечто вроде полосатого комбинезона.

— С нашивками?

— У всех заключенных на левой стороне груди был нашит треугольник. Мои был красного цвета, ибо я считался политическим заключенным, и в нем была буква «П», означающая, что я поляк.

— Кроме уничтожения в Ядвиге-Западной, каким еще образом убивали людей?

— Надсмотрщиками часто были немецкие уголовники и немецкие коммунисты. Они были еще более жестоки чем СС. Каждый раз, когда они хотели кого-то убить то просто забивали человека до смерти, а затем подвешивали жертву на его же собственном ремне и регистрировали смерть как самоубийство. Эсэсовцы знали, что эти животные блюдут свои обязанности, и поэтому смотрели на них сквозь пальцы.

— Существовали ли другие методы уничтожения, официальные или какие-либо иные?

— Я уже упоминал, что бараки с первого по пятый служили экспериментальным центром. Между вторым и третьим бараками стояла бетонная стена. Камеры Ядвиги-Западной бывали перегружены, расстрельная команда казнила тут десятки и сотни людей.

— Были ли и другие способы?

— Инъекции фенола в сердце. Через несколько минут наступала смерть.

— Вы видели, к чему приводили эти уколы?

— Да.

— Получали ли вы приказы делать такие инъекции?