Суд времени. Выпуски № 35-46

Когда-то в историко-архивном институте, много лет назад, в советское время я организовывала со своими студентами суды истории. Здесь назвали «Суд времени», там были «Суды истории». Мы год готовились! Студенты читали источники и литературу…

Стрижак: Какое дело вы обсуждали?

Басовская: Бонапарта судили, Цицерона! Вот брали на себя смелость от лица истории! И вот суд над Бонапартом. Страсти всегда вокруг всяких фигур. Встает, там кто-то, сейчас он известный историк и говорит: «Что вы, сидящие в этом зале? В чем обвиняете великого человека? Что он взял власть, которая сама плыла к нему в руки? Да, кто из вас этого бы не сделал?» Ответ второго нынешнего доцента, ёрнический: «Но мы же комсомольцы!»

И такой хохот! А рядом КГБ, Лубянка! Я думаю: «Куда я уеду с этого суда, с данного суда истории?»

Кургинян: Да, ладно!

Басовская: Ну, образно! Шутка! Кому такие мелкие люди, как историки-медиевисты интересны? Я поняла Вашу реплику! А могли быть интересны!

Кургинян: Есть такое великое произведение Достоевского «Записки из подполья». Но его герой не главный человек, как вы знаете, и не идеал. Вот нельзя говорить в одном тоне, который там взят.

О чем может порядочный человек говорить с наибольшим удовольствием? О себе. Вот я и буду говорить о себе.

Стрижак: Но коротко!

Кургинян: Нельзя говорить о своих приобретениях, зная, что большинство вашего народа потерпело сокрушительную катастрофу! О себе нельзя говорить!

Мне хорошо! Между прочим, как каждый, сидящий здесь понимает, мне тоже хорошо!

Но есть еще другие! И, поверьте мне, что, если вы не будете думать о них, то они очень специфически начнут думать о вас! И тогда никому не будет хорошо!

Стрижак: Итак, мы продолжаем наш разговор в этой студии. Напоминаю, что это специальный выпуск программы «Суд времени».

Так, пожалуйста, Саша!

(Александр Мельман — обозреватель газеты «Московский комсомолец»).

Мельман: Ну, как телекритик, т. е., с точки зрения своей профессии, я сижу и у меня полное впечатление, что я смотрю телевизор и просто получаю удовольствие от всего того, что происходит.

То есть по телевизионному канону — это все очень здорово и очень правильно, когда такой сгусток энергии в студии, и он передается через экран, местами переходящий в ненависть к оппоненту. В легкую ненависть.

Что, в общем, это все очень правильно! С точки зрения…

Стрижак: То есть, Вы считаете, мы здесь каждую секунду помним: «Это камера! Сейчас она меня красиво возьмет? Я дам страсть!» Ведь это не так происходит! Вы же видите!

Мельман: Нет, ну, вот, я и говорю! Я говорю о телевизионном, таком виртуальном смысле, виртуальном эфире.

Стрижак: Я понимаю! Здесь просто нет расчета!

Сванидзе: Это просто игра с погружением!

Мельман: Да! Я сейчас об этом скажу! А с точки зрения суда времени без кавычек, т. е., вот того самого смысла нашей истории.

У меня вот после всей этой программы, после всего цикла вызывает в общем опасение будущее нашей прекрасной Родины.

Потому что, если, вот, элита без всяких кавычек, не может договориться о каких-то единых смыслах, глядя назад в историю. Нашу, российскую, русскую историю, то что же говорить о нормальных телезрителях?

Значит, вот в таком случае, я просто бы хотел сказать здесь немножко о программе. Это — очень русская, очень российская программа. Когда мы здесь сидим все, спорим, кричим, ругаемся, любим, ненавидим и понимаем, что вокруг после этого спора ничего не произойдет! Мы ни на что не повлияем, мы ни на что не можем воздействовать! И здесь я ставлю лейтмотивом…

Стрижак: Печально! Печально!

Мельман: Основным лейтмотивом здесь проходит то, что нас обманули! Нас обманули в 90-е годы, нас обманули в советское время! Нас обманули раньше!

Стрижак: Но Саша! Разве даже говорить об этом — это не уже есть хорошее?

Мельман: Нет! Я согласен! Но, просто, я хочу сказать, что как раз плюс этого времени — вот эта самая атомизация, которую дают в отрицательном контексте. Когда человек имеет возможность выбора, но он не умеет выбирать именно в силу нашего прошлого и советского и досоветского!

Выбор — это самое главное, а выбирать по-прежнему мы не умеем!

Я хочу сказать об этой программе. О том, что вот оппоненты, господин Кургинян и господин Млечин, они, на самом-то деле, гораздо сложнее, чем те некие маски может быть очень глубокие и интересные, и те основные тренды, которые они здесь представляют.

И каждый из них является и советским, и антисоветским! И каждый из нас также является советским и антисоветским.

Другое дело, если говорить о том, почему рухнула страна наш любимый Советский Союз в одночасье, сразу после того, как ввели вот эту самую гласность.

Михаил Сергеевич Горбачев ее ввел и как разрешили нам читать то, что не разрешали и сразу после этого страна рухнула! И да, это было с перебором!

Но что? Где основа этой страны, которая рушиться только после получения некой новой информации?

Но, с другой стороны, если все проанализировать.