Суд времени. Выпуски № 01-11

Сванидзе:Мы объявляем небольшой перерыв, после чего мы вернемся к нашим слушаниям.

Сванидзе:В эфире «Суд времени». Идет второй день заседаний по теме «Беловежские соглашения». И теперь сторона защиты имеет возможность задать вопрос свидетелю обвинения. Прошу вас.

Млечин:Ксения Григорьевна, если можно, уточните, пожалуйста, Вы сказали, что народ безмолвствовал после «Беловежских соглашений». Я тоже помню это время. Помню, народ у нас точно совсем не безмолвствовал — вот уж было время абсолютного политического кипения: и все выступали, и манифестации, митинги, и выступления, где… — точно не безмолвствовал. Но не помню, действительно, ни одного массового шествия, не помню ни одного выступления военных против «Беловежских соглашений», не помню выступлений чекистов… Вы считаете, что это безмолвствование народа было? Так напугали людей?

Мяло:Вы знаете, я не сказала, что народ безмолвствует. Я сказала, что подразумевается, что отсутствие протеста говорит о том, что народ безмолвствует, но он не безмолвствовал. Но заявил он свое несогласие в совершенно других формах, которых не ожидали. Те части народа, которые имели в соответствии, простите, с кому-то представляющимися устаревшими законами право на выражение своего мнения, не были услышаны, и их мнение было проигнорировано. И вот они заявили свое отношение самым явным конкретным образом — не приняв результаты, не приняв итоги Беловежских соглашений, по которым Советский Союз распадался на составлявшие его республики. А эти территории — Вы прекрасно знаете, господин Млечин, мы с Вами тогда сотрудничали, что речь идет о «горячих точках» — о Карабахе, о Приднестровье, об Абхазии, о Южной Осетии, о тех, кто заявил свое право на самоопределение, которое он имел.

Млечин:Ну, а Российская Федерация, наша с Вами страна, она разве протестовала против «Беловежских соглашений» — кроме уважаемого Сергея Николаевича [Бабурина] и его пятерых коллег?

Мяло:А Вы считаете, что вот тот протест — мы же говорим сейчас о Советском Союзе, а не о Российской Федерации…

Млечин:Нет, я уточняю. Вы мне ответили на тот вопрос — я уточняю вслед теперь: а Российская Федерация, она протестовала? Какой-то областной совет выступил против? Ну какая-нибудь была форма протеста? Может быть, Вы мне напомните? Может, я забыл — все-таки много лет прошло?

Мяло:Протест в тех формах, я повторяю, в которых он был ожидаем, не состоялся. Он состоялся в активной «горячей» форме в «горячих» же точках, и он состоялся в формах резко возрастающей пассивности и недоверия ко всем установлениям государства, которое спрофанировало референдум, что можно считать прямым следствием Беловежья.

Сванидзе:Спасибо, спасибо.

Стороны имеют возможность по сегодняшнему дню слушаний — а он предпоследний, завтра будет последний день слушаний на эту тему — сегодня стороны имеют возможность провести финальное слово, — повторяю, сегодняшнее, не окончательное, сегодняшнее — финальное слово. Итак, сторона обвинения, прошу Вас, Сергей Ервандович.

Кургинян:Я говорил и повторяю, что то, что произошло в Беловежье, — и я абсолютно согласен здесь с теми, кто говорит, что это был лишь завершительный этап… «этапы большого пути», да? — развалившего не только Советский Союз, который был великой страной, победившей фашизм, но и развалившего все исторические формы нашей общности — славянской общности, имперской общности — все это получило окончание свое в Беловежье. Преступная номенклатура — алчная, недальновидная, жадная, развалившаяся изнутри, переродившаяся, презирающая ту идеологию, которой она учила народ…

Сванидзе:Время истекло, Сергей Ервандович.

Кургинян:…отвалившаяся от него — вот кто преступник, все это создавший! Это великое историческое преступление! И мы будем пожинать плоды!

Сванидзе:Спасибо. Прошу, сторона защиты.

Млечин:Благодарю Вас, Ваша честь. Все, что мы сегодня услышали от свидетелей, показывает только одно — распад Советского Союза не вызвал тогда, в декабре 1991 года протестов практически ни у кого, если не говорить о каких-то единицах. Республики, все республики, входившие в состав Советского Союза, союзные республики, его поддержали, парламенты этих республик поддержали, поддержала ее тогда и Российская Федерация. И никто, решительно никто не выступил тогда за сохранение Советского Союза. Видимо, это свидетельствует о том, что это государство, к сожалению, — к колоссальному сожалению, еще раз скажу, людей моего поколения и старше меня — исчерпало свои возможности. Оно могло сохраниться при других людях, если бы во главе Советского Союза на протяжении десятилетий были бы другие люди. Если бы они нашли в себе силы изменить нашу жизнь, модернизировать экономику, возможно, Советский Союз существовал бы и тогда.

Сванидзе:Ваше время истекло. Спасибо. Сейчас мы прекращаем голосование нашей телевизионной аудитории.

[на экране — текущие результаты телефонного голосования: 64 % (катастрофа) / 36 % (меньшее из зол)]