Суданские хроники

Могила факиха Букара-Сун — внутри соборной мечети Мори-Койра.

Могила альфы Мухаммеда Таля в Хундибири — испытана. Часто к ней приходят больные проказой и слоновой болезнью, и около нее Аллах их излечивает и избавляет: я видел то неоднократно.

Могила Мори Мана-Бакуа в селении, называемом Таутала в земле Бары, — известная и знакомая, а над нею — знак, по которому ее узнают.

И около могилы ал-Хаджа Касура-Бер в городе Коко (вангара по происхождению, да помилует его Аллах); кахийя ад-Даллул построил над его могилой стену.

Могила фодиги Мухаммеда-Сано в городе Дженне, погребенного в кибле (апсиде. — Л. К.) большой мечети города и позади мимбара (кафедры имама. — Л. К.).

Около могилы факиха Ибрахима в городе, называемом Гума. К ней пришел кахийя Мухаммед ал-Хинди, а он тогда был правителем в Бенге.

И могила факиха Самба-Тенени, похороненного в Дьяука-ле[237]. [Есть могилы] и кроме этих, [могилы], о которых не знают и не слышали; достоверное принадлежит Аллаху, мы же только то привели из них, что знали мы и что слышали мы от надежных людей.

Аския Исхак был прозван, его звали Исхак-Кедебине. А “кедебине” — это оборот языка уакоре: [его значение] “черный камень”.

Среди тех, кто умер в его дни из числа виднейших ученых, [был] шейх факих Махмуд ибн Омар ибн Мухаммед Акит, да помилует его Аллах — в ночь на пятницу, шестнадцатое рамадана. Но автор “Дурар ал-хисан” говорит, что он скончался пятнадцатого рамадана, в ночь на пятницу. Его жизнь [длилась] восемьдесят восемь [лет]. А его старший брат Ахмед ибн Омар ибн Мухаммед Акит скончался /93/ в ночь на пятницу — первый день раби ал-ахир девятьсот сорок второго года [30.IX.1535], во время эпидемии, прозванной гафе[238], согласно “Дурар ал-хисан”; с тем, что он сообщает, согласен ученейший Абу-л-Аббас Ахмед Баба в “Кифайат ал-мухтадж”: что кадий Махмуд ибн Омар умер в ночь на пятницу шестнадцатого [числа] месяца рамадана, что он родился в восемьсот шестьдесят восьмом году [15.IX.1463—2.IX.1464] и умер в эту эпидемию, которая погубила многих. Должность кадия получил после альфы Махмуда ибн Омара его сын кадий Мухаммед ибн Махмуд, в пятницу пятнадцатого шавваля [17.XI.1548].

В начале [девятьсот] пятьдесят шестого года [30.I.1549— 19.I.1550] умер аския Исхак (он оставался на царстве девять лет, девять месяцев и девять суток) в городе Кукийя, там и находится его могила. Из детей у него были Тунка-Слимана и Абд ал-Малик, которого он сделал [было] наследником престола. Но люди Сонгай согласились только на аскию Дауда[239].

После Исхака царская власть перешла к его брату, аскии Дауду, сыну аскии Мухаммеда, двадцать второго сафара, [девятьсот] пятьдесят шестого года [22.III.1549]. Он оставался у власти тридцать четыре [года] и четыре месяца.

Этот мир споспешествовал ему: он получил то, чего желал из власти и главенства и к нему пришли обширные мирские богатства. Он следовал за своим отцом, аскией Мухаммедом, и братьями своими: они посеяли для него, он же пришел и собрал урожай. Они выровняли землю, Дауд же пришел и спал на ней. И не было в стране ат-Текрур, от Мали до Лоло, того, кто поднял бы руку; и нашел он их в день восшествия [на престол] покорными, послушными рабами. И не было того, кто бы сравнился с войском Сонгай, исключая только Курмину[240].

Передает Ахмед ибн Ибрахим ибн Йакуб, да помилует его Аллах, что аския Мухаммед, когда утром проходил мимо него аския Дауд, хмурился, удивлялся и смотрел на того рассеянно. Один из его слуг сказал: “Сына твоего Дауда как будто не ты породил. И ты его не любишь, как любишь всех своих детей!” Мухаммед ответил: “Как же не любит муж своего сына?! В нем я вижу, что он получит после меня царскую власть, [что] жизнь его будет долгой и [что] Аллах наделит его многочисленными детьми. И с тех пор как он возвысится и станет государем, /94/ он затмит всех моих детей и внуков и все мое потомство; исчезнут их имена, и не вспомнят из них никого, за исключением его и его детей. И мои дети и дети их будут их свитой до самого последнего”. Собеседник аскии сказал ему: “Кто тебя научил этой мудрости?” Он же ответил: “Удивишься ли ты тому? Но если бы я пожелал, то, право же, рассказал бы тебе о том, что [будет] после того, от сего дня до дня Тентьи”[241]. Тот сказал: “А что такое день Тентьи?” И ответил аския: “День, в который Аллах их покарает: и Аллах унизит вершину гордецов из числа их!” Завершено.

Имя матери аскии Дауда было Бункан-Фарио; а аския Дауд был государем почитаемым, красноречивым, способным к главенству, благородным, щедрым, жизнерадостным, веселым и шутливым. Аллах обогатил его мирскими благами. Он был первый, кто устроил хранилища богатств — вплоть до книгохранилищ. У него были переписчики, переписывавшие для него книги; и часто он одаривал книгами ученых. Мне рассказал гиссиридонке Дако ибн Букар-Фата, что аския знал наизусть Коран, читал полностью “Рисалу” — у него был наставник, который научил ей аскию[242]. Наставник приходил к нему после рассвета и учил его до того, как делалось совсем светло.