Судьба

Цзянь сам не знал, сколько времени прошло. За окнами было черно, и волны бились о корабль, заставляя его тереться корпусом о причал. Снаружи раздавались голоса, по палубе волокли что-то тяжелое. В коридоре зашумели. Кто-то говорил о последней партии груза. Потом что-то про повозки. Почему повозки? Они двинутся дальше по суше, а не на этом красивом корабле? Возможно, капитан решил не рисковать путешествием по самой капризной и своенравной реке в Чжун.

Снова шло время.

Цзянь проснулся, испуганно вздрогнув. Вот к чему свелись все попытки самостоятельно освободиться и сбежать. Что-то тяжелое снова стукнулось о корпус, и корабль застонал. Цзянь попытался сесть и поморщился, когда веревка врезалась в запястья. Поскольку делать было больше нечего, он опять задремал.

Сон был беспокойный. Цзянь то засыпал, то просыпался. Его тело качалось туда-сюда, ободранные до крови запястья горели, постоянно напоминая о плене. Когда Цзянь в очередной раз наклонился вперед, оказалось, что веревки на руках перерезаны. Он вывалился из кресла и, не просыпаясь, ударился лбом об пол. Очнувшись, Цзянь обнаружил, что лежит на коленях, оттопырив зад. Голова гудела. Он подумал, что завтра наверняка будет здоровая шишка – если он доживет, конечно.

Нам ним маячила Сонайя, и тревога на ее лице мешалась с весельем.

– Кажется, ты ушибся. Я совсем не хотела, чтобы ты свалился, но вышло очень смешно.

Она спрятала нож и протянула Цзяню руку.

– Пошли, надо выбираться.

Цзянь кое-как поднялся и потер ноющую спину.

– Как ты сюда попала?

Сонайя пожала плечами.

– Тем же способом, каким попадаю на придворные праздники. Вежливо попросила.

– И немножко принудила?

– Нет, я не стала рисковать. Многие монахи лотосовой секты прошли соответствующее обучение и почувствовали бы попытку их принудить, – она указала на свое одеяние. – Я надела вот это и проникла на борт, прикинувшись послушником.

Цзянь начал осматривать двери и окна.

– А мы можем выйти тем же образом?

– Стражей у двери все-таки пришлось убедить, чтобы они ненадолго ушли. Боюсь, они вот-вот вернутся…

И действительно, за дверью послышались голоса и шаги.

Цзянь в ужасе искал выход. Более того, Сонайя теперь тоже оказалась в ловушке! Он протянул ей руки.

– Быстро свяжи меня! Спрячься! Выбирайся отсюда! Найди Тайши…

Сонайя отбросила его руку.

– Даже не думай об этом, Пять. Я нашла тебя первой. Вся слава достанется мне.

– Нет ничего славного в том, чтобы умереть.

– Наоборот, – сказала Сонайя и за руку потянула Цзяня в дальний угол каюты.

Дверь была заперта. Соседняя вела в уборную. Сонайя потолкала угловую дверь плечом и скривилась.

– Что будем делать?

Иллюминаторы оказались слишком маленькими, чтобы в них протиснуться. За дверью слышались приглушенные голоса. Сердце у Цзяня бешено колотилось, по лбу тек пот, дыхание сбивалось. Он лихорадочно искал путь к бегству.

– Надо спрятаться, если вдруг кто-то войдет, – прошептал он и потащил Сонайю обратно. – Давай залезем в шкаф или в кладовку.

– Дурак, они будут там искать в первую очередь! – прошипела девушка и бросилась в противоположную сторону. – Нам придется пробиваться!

– Мы не справимся с целым кораблем монахов!

От отчаяния – и потому что делать было больше нечего – Цзянь еще раз подергал дверь в дальнем углу. Она, разумеется, не открылась. Тогда Цзянь заглянул в уборную и почему-то подумал про Соня. Он не сразу понял почему…

А потом у него глаза полезли на лоб. Он махнул Сонайе.

– Я знаю, как отсюда выбраться!

До Сонайи дошло сразу. Она покачала головой.

– Ни за что. Лучше я умру со славой, чем полезу в нужник.

– Давай, давай, – настаивал Цзянь. – Другого выхода нет. Уборная выходит в реку. Ты будешь чистенькая. Может быть, мы уцелеем. Ну пожалуйста!

Сонайя закатила глаза.

– Хорошо. Ты первый.

Цзянь оторвал задвижку и первым спустился в отверстие. Как ни странно, там было довольно чисто и пахло розовым деревом. Он поднял голову и жестом позвал Сонайю. Та нахмурилась, но подчинилась. Цзянь опустил деревянную крышку.

– Вот гадость, – сказала Сонайя. – Но я рада, что мы еще живы.

– Я тоже, – ответил он.

Их носы почти соприкасались.

– Ныряй первым, – потребовала Сонайя.

– Хорошо.

Цзянь, шевеля бедрами и плечами, пополз вниз. Сонайя продолжала:

– Я просто подумала – вдруг там крокодилы.

– Какие еще крокодилы? Я плохо пла…

Нога девушки нажала ему на плечо. Цзянь соскользнул вниз.

– Постарайся не утонуть!

Глава 41. Гавань

Бхазани нагнала Тайши в самом низу лестницы чайного дома.

– Знаешь, – серьезным тоном сказала мастер Погруженного Кулака, – вежливость требует дать соратникам некоторое время на размышления, прежде чем вступить в священную войну.

– Ты глупая гусыня, – отрезала Тайши. – Я защищаю Цзяня.

– Культ Тяньди изменил свое мнение о нем. А значит, мы сейчас имеем дело со столкновением противоположных доктрин, иными словами – со священной войной.

Оружие и религия действительно представляли собой взрывчатую смесь. Тайши хотела избежать этого любой ценой.