Судьба энтомолога. Воспоминания о Евгении Михайловиче Степанове

Как-то, в 1951 г. Е.М. сказал мне, что эту книгу написал за Гогиберидзе он сам! Я был потрясен. Я входил в науку как в храм и, будучи наивным студентом-четверокурсником, не мог себе даже представить, что книгу может написать один, а имя на ней может поставить другой. В те годы о советских ученых писали только хорошее (кроме как о «менделистах-морганистах-вейсманистах», но их грехи объявили «западным буржуазным» влиянием), и я был воспитан в подобных представлениях о таких «ученых». Однако, Гогиберидзе был, прежде всего, как я представляю себе, администратор. На мой удивленный вопрос Е.М., почему он это сделал, т. е. написал за другого человека такую книгу, он ответил, пожав плечами: «Так было нужно…». Конечно, сейчас я немного лучше разбираюсь в этих проблемах, но мне не хотелось бы их комментировать.

В том же 1935 г. Е.М. опубликовал в Сухуми книгу «Биологический метод борьбы с вредными насекомыми в Абхазии». Сравнивая стиль книг «Гогиберидзе» и Степанова, я не могу отделаться от впечатления, что они написаны одним и тем же человеком.

Патриархом энтомологов в Грузии был профессор, академик Академии наук Грузинской ССР Филипп Адамович Зайцев, в молодости работавший в Петербурге. В Грузии он был основателем и руководителем целой научной школы энтомологов. Но в развитии прикладной энтомологии в Грузии немалую роль сыграл Е.М.

По его словам, он написал для грузинских энтомологов несколько кандидатских диссертаций. Видимо, это была плата за возможность спокойно жить. Как-то Е.М. рассказал мне, что, когда он был еще студентом ИЗИФ в Ленинграде, руководство этого института предложило ему заняться азами энтомологии с двумя чудесными грузинскими юношами. И Е.М. им помогал, не жалея времени. Прощаясь с ним на вокзале, они клялись ему в вечной дружбе. Впоследствии они стали в Грузии важными господами – профессорами, академиками. Е.М. мне их назвал: это были Кобахидзе и Канчавели («большой», старший). Е.М. сетовал на то, что «встав на ноги» и сделавшись «большими людьми» в Тбилиси, они утеряли простоту и стали очень важными персонами.

Я знал их: они приезжали иногда в Батуми и наносили визит Е.М. в его Грузбиолабораторию. Держались они с ним очень дружественно, но несколько покровительственно. Кроме ряда естественных причин, это объяснялось также и тем обстоятельством, что, подготовив ряд специалистов, сделавших в Грузии большую карьеру, сам Е.М. не защитил даже кандидатской диссертации…

В то время деятельность Е.М., весьма плодотворная, развивалась в нескольких направлениях:

1. Карантинная работа. Е.М. быстро освоил карантинное дело. Он хорошо ознакомился с основной мировой литературой по карантинным вредителям, в частности по кокцидам, научился их собирать, препарировать, определять, рисовать. Художником энтомологических объектов он был блестящим и хорошо владел фотографией, в том числе и фотографированием насекомых. Я думаю, что он предотвратил завоз в Абхазию многих опасных карантинных вредителей, таких, например, как средиземноморская плодовая муха (Ceratitis capitata), хотя у меня нет на этот счет конкретной информации. Несомненно, Е.М. Степанову очень помогал в этих делах Алексей Николаевич Кириченко, снабжавший его через Центральную карантинную лабораторию Наркомата земледелия (в Москве) необходимой литературой и осуществлявший общее методическое руководство карантинной работой. Много помогал он Евгению Михайловичу дружескими советами и консультациями.

С Надеждой Никифоровной Шутовой, будущей заведующей энтомологическим отделом Центральной карантинной лаборатории, Е.М. встретился немного позднее, в 1937 г., но об этом ниже.

2. Организация в Сухуми лаборатории по биометоду. Об этой стороне деятельности Е.М. мне известно мало, но я думаю, что она потребовала большой энергии. Лаборатория была организована и работала эффективно.

3. Работа по биометоду в Абхазии. Сведения об этом можно почерпнуть из книги Е.М Степанова о биометоде (1935 г.). Эта работа проводилась Е.М., несомненно, в контакте с Н.Ф. Мейером и другими сотрудниками ВИЗР. Основными объектами биологической борьбы были ицерия (Icerya purchasi) и мучнистые червецы: приморский (Pseudococcus affinis) и цитрусовый (Pseudococcus calceolariae) (тогда именовавшиеся, соответственно, P. maritimus и P. gahani). Против ицерии на Черноморское побережье Абхазии была интродуцирована из Египта австралийская божья коровка Rodolia cardinalis (она же – Vedalia cardinalis, Novius cardinalis). Е.М. занимался расселением новиуса, как он предпочитал называть этого жука, по Абхазии и его изучением. Против мучнистых червецов из Египта была завезена божья коровка криптолемус (Cryptolaemus montrouzieri), также австралийского происхождения. В Сухуми был построен инсектарий, где криптолемуса разводили в массе на мучнистых червецах, культивируемых на этиолированных проростках картофеля.