Судьба гнева и пламени

– Ваше Высочество, – с порога кричит Коррин, делая книксен перед Зандером. Ее проницательные глаза обращаются ко мне, и в них читается упрек еще до того, как она заговаривает: – Ваше платье приготовлено, Ваше Высочество. – Она многозначительно смотрит на мой халат.

– Спасибо, Коррин. Я приду через секунду.

Она открывает рот, но быстрый взгляд на Зандера заставляет ее отступить.

– Коррин ведь не одна из кормилиц?

– Она была ею совсем недолго, когда была моложе. Она чувствовала себя несчастной и совсем не подходила для этой роли. Но моя мать увидела в ней ум и верность, поэтому взяла ее горничной, выделив среди других рабов. – Зандер улыбается искренней улыбкой, заставляющей появиться морщинки у глаз. – Мать сказала, Коррин слишком горькая, чтобы быть кормилицей. Ее кровь отравила бы так же, как мёрт.

Класс. Плохой вампирский юмор. Я прикусываю язык, подавив желание произнести это вслух.

По его лицу проносится мрачная тень, и я чувствую, как настроение короля портится.

– Так умерли мои родители. Ты узнала о кормильцах и приказала своей служанке отравить их напитки растворенным мёртом. Мы и не подозревали, что создать подобный яд возможно. Отец и мать всегда трапезничали ночью, но в тот день решили позвать своего кормильца перед нашей свадебной церемонией. – Его челюсти напрягаются. – Яд разрушил их изнутри. За пятнадцать минут. Я подоспел лишь тогда, когда стало слишком поздно.

Так вот как принцесса Ромерия сделала это – нацелившись на людей, поставлявших кровь.

Пусть я пока еще не знаю, как относиться к этим илорианцам, питающимся кровью людей, однако упиваться их страданиями я тоже не жажду. Анника описала воздействие необработанного мёрта как порезы от тысяч бритвенных лезвий. На что это похоже изнутри? Я съеживаюсь от этой ужасной мысли.

– Что мёрт делает с людьми? Или с кормильцами?

– Ничего. Он безвкусный, без запаха. Они и правда ничего не знали, когда предлагали себя. И были опустошены после.

Опустошены смертью короля и королевы, питавшихся от них?

– Тебе никогда не понять ту связь, которую Нетленные могут создать со своими кормильцами, – говорит он, словно читая мои мысли.

Тело, в котором я живу, принадлежит Нетленной, а илорианцы питаются человеческой кровью. Это странно.

– Что же ты собирался сделать со мной в башне той ночью? Я не смертная.

По крайней мере, это тело точно не смертное. Зачем ему кусать меня?

Глаза короля скользят по моей шее.

– Мы можем пить кровь эльфов, но не получаем от этого насыщения. Существует более опьяняющая причина, чтобы делать это. Однако я планировал превратить тебя в того, кого ты презираешь больше всего на свете. В одну из нас. Позволить тебе пожить в нашей шкуре совсем немного, перед тем как казнить тебя. – Взгляд Зандера устремляется к восходящему солнцу, на лице застыло мрачное выражение. – Чтобы ты поняла, каково это – находиться во власти этой жажды.

Мои брови изгибаются.

– Ты собирался обратить меня?

Боже мой, они действительно вампиры.

– Теперь тебе это точно не грозит. – Ухмыльнувшись, Зандер направляется к своей террасе, крикнув через плечо: – Наслаждайся уроком с Вэнделин.

Я смотрю, как он исчезает, а внутри бурлит странная смесь страха и любопытства.

17

Мой осторожный взгляд скользит по убранству святилища. Скамьи красного дерева гладкие, мраморный пол на помосте сияет белизной, а в нос ударяет запах шалфея. Все следы нападения дэйнара стерты, словно этого никогда и не было.

Тем не менее если глубоко вдохнуть, то можно почувствовать его отвратительную вонь, а если внимательно прислушаться – услышать, как когти царапают дерево. И во мраке своего мысленного взора я вижу лужу крови и изуродованное тело за алтарем.

Снаружи святилище представляет собой невероятное готическое великолепие, состоящее из бесчисленных углов и шпилей; собор, сооруженный из обсидиана, но отделанный таким количеством золота, серебра и бронзы, что это заставляет его мерцать, точно маяк на солнце.

Звучат мягкие шаги. Я оборачиваюсь и вижу приближающуюся Вэнделин. Ее полупрозрачная золотая мантия мерцает в потоках дневного света, проникающего сквозь окна, что расположились высоко наверху. При виде ее приветливого лица в моей груди мгновенно расцветает тепло.

– Ваше Высочество. – Она приседает в поклоне. Ее голос будто успокаивающая песня. – Приятно видеть вас снова. Все сильно изменилось с тех пор, как мы в последний раз разговаривали.

Я улыбаюсь, однако испытывая к ней и Элисэфу легкую обиду за то, что они скрывали от меня темную тайну илорианцев, даже несмотря на запрет Зандера говорить мне что-либо.

– Сильнее, чем я ожидала.

Взгляд ее ярких голубых глаз устремляется на мое плечо, спрятанное под бордовой парчой.

– Как вы себя чувствуете?

– Я в порядке. Жарко.

Я дергаю воротник, достающий до подбородка. Платье, которое Коррин вручила мне сегодня, тяжелое и больше подходит для прохладной погоды. Я дико вспотела после одной лишь короткой прогулки до святилища.

Жрица улыбается.

– Тогда, я полагаю, не все изменилось.

Я смеюсь, несмотря на свое дурное настроение.

– Нет, наверное, не все.