Арбов понял, что его прощание с Лидией будет скомкано, то есть они вообще не успеют.
– Портье доложил, что такси для пани Лидии уже у ворот.
– Черте что, – фыркнул управляющий.
Он, причастный к самим судьбам своих постояльцев, должен еще заниматься их опозданиями и чемоданами. Что же, – сказал управляющий, – давайте по нашему графику. У вас, мистер Ветфельд, есть еще время, а вам, пан Арбов, уже пора.
Этими нарочитыми «мистер» и «пан» управляющий подчеркивал, что всё – чудеса, аттракционы закончились, теперь повседневность.
– Я еще не прощаюсь, – кивнул Арбов Ветфельду и стал подниматься на второй этаж.
В коридоре остановился у комнаты Лидии, сам не зная зачем, постучал, понимая прекрасно, что не могла она просочиться в отель незамеченной, не через окно же, в конце концов. Постучал еще раз, нажал ладонью на дверь, нагнулся к замочной скважине, но ничего не увидел. Он не сразу понял.
Ключ торчал в двери изнутри!
Он закричал, начал ломиться в дверь, ломать ее, дверь не поддавалась.
На крик прибежали все. Высадили дверь, влетели в комнату. На кровати Лидия, в одежде, на спине, с закрытыми глазами. Рядом упаковка снотворного. Арбов схватил упаковку, она была пуста. Управляющий искал пульс на запястье у Лидии. Портье приложил два пальца к ее шее, но и так всё было ясно.
На прикроватной тумбочке почти пустой графин – лишь на донышке осталась вода – и вдвое сложенный лист бумаги, крупным почерком Лидии наискось: «Арбову».