Судьба и ремесло

Вот уже которую неделю лето попирало осень прозрачными и теплыми днями. Свежее дыхание сентября подернуло кроны лип и вязов золотом. Солнечные лучи, цепляясь за крышу, косо соскальзывали во двор, заполняя его слепящим светом. В желтеющих кронах лип и вязов хлопотали птицы, принуждая чахлые литья срываться. Худощавый мужчина с дорожной сумкой вышел из дома со светлолицей девушкой в светлом плаще. Миндалевидным разрезом глаз и круглым подбородком она напоминала своего спутника и несла его этюдник.

Отец оглянулся на окна пятого этажа. Все эти годы из их трехкомнатной квартиры провожали жена и теща. Она на мгновение появилась в окне.

Для Светланы Даниловны признанный график и преподаватель художественного училища был таким же очаровательным, как и двадцать шесть лет назад, несмотря на то, что на узком лице его уже дрябли щеки. Вот и сейчас она привычно провожала мужа в поездку с группой студентов по Золотому кольцу.

В их семье благодаря мудрой и отходчивой теще царило согласие. Вера Спиридоновна с самого начала, когда дочь с Юрой училась в художественном, почувствовала, что та именно с ним обретет счастье. И она уже тогда обращалась с ним как с равным. А потом она долго сидела дома из-за внучки Василисы. Но как только та поступила на филологическое, Вера Спиридоновна пошла в две школы, где требовался учитель по фортепьяно.

Бабушке, как и зятю, нравился студент Иван, которого она опекала, словно родного. Этого коренастого темно-русого парня к Юрию Кирилловичу в училище направил однокашник. И тот впустил его и в свой дом, и в мастерскую, что располагалась на заднем дворе училища. Тогда, четыре года назад, ни мать, ни бабушка не страшились за сердце Василисы: с шестого класса ее оберегал другой парень – статный и большеглазый Кузьма.

А тот приглядывался к девушке. Сначала она немного вытянулась. Но скоро острые плечи округлились. Черты лица – мягко-округлые. Невысокая переносица. Очаровывал Кузьму и выпуклый, высокий лоб, прикрытый каштановой челкой. Да еще терпеливый нрав и живость ума.

И он боготворил девушку! А та отвечала ему серьезным чувством… Но сразу после школы он поступил в морское училище.

А на днях отец вдруг сообщил Василисе, что случайно столкнулся с ее бывшей одноклассницей, которая стала получать письма от Кузьмы. После этого разговора ключи от почтового ящика перестали исчезать с телефонного столика в коридоре.

Итак, сегодня хозяин впервые уезжал неохотно, потому что не увидится с давним другом Денисом Радченко. Тот целый месяц им звонил, договаривался о приезде. И вот по вечерам, когда бабушка в своей комнате что-то шила, слушая радио, мать с отцом в гостиной рассказывали дочке разные истории, с этим Денисом случавшиеся в городах, куда они приезжали с выставками.

И вот сегодня, после обеда, когда дочь поехала провожать отца, Светлана Даниловна пришла в комнату к матери и присела на постель.

– Мама, послезавтра приезжает Денис. На десять дней вырвался. А Ксению с работы не отпустили.

– Вы с Юрой преобразили Радченко в какого-то средневекового Рыцаря! – сердито отвечала Вера Спиридоновна. – Да… да… память имеет свойство идеализировать. Но девке-то всю душу смутили! А ваш Радченко уже три дня как здесь. Давеча Дарья звонила, рассказывала, как долго винился перед ней. Десять лет по России странствует, журналы иллюстрирует, а к матери завернуть, сыновей привезти показать, некогда. И у нас тринадцать лет не был…

– Знаешь, мама, он Василисе большую кошку привез… Она для него все еще ребенок, – как-то оправдываясь, поведала дочь.

– Ты вот что, Ваню тоже пригласи, – отходчиво уже посоветовала мать.

– Но Василиса его как-то сторонится, – заметила дочь, – мне тоже не нравится, что она не замечает его преданности…

Вечером пришел парень лет двадцати трех. При Василисе он немного сутулился, и в лице появлялось что-то кроткое. А нынче во впалых глазах еще стояла тревога: Василиса была рассеянная и непривычно молчаливая.

Ваня помог Вере Спиридоновне по дому, а потом она долго с ним беседовала. Их голоса просачивались сквозь фанерную дверь в комнату девушки. А тут от книг и словарей уводило волнительное предвкушение скорой, романтически окрашенной встречи, и она не заметила уныния в пытливых глазах Ивана.

Наконец он ушел. Она осознала это спустя некоторое время: в столовой родные жестко выясняли причину равнодушия “девочки” к друзьям. Василиса, слушая, задыхалась от досады на самоуверенных парней. Ее до ярости раздражало настырное, как ей казалось, ухаживанье, бахвальство. Как родные не понимали, что ее надежда, вера, связанные с Кузьмой когда-то – разбиты! Оттого и ярилась… В темноте она легла на постель и заплакала. Что – Ваня? Ваня для нее просто друг. А сейчас ей хочется встретить кого-то мудрого, сильного и спокойного, чтобы мог утешить ее, как ребенка. И она заплакала пуще…

И вдруг сквозь рыдания Василиса в темноте услышала тихий, певучий баритон: «Шш-шш не горюй»… Вздрогнув и вскочив, она настороженно обшарила взглядом комнату.