Судьба изменчива, как ветер (СИ)

А разбудил его мучительный протяжный стон. На дворе была уже ночь, и в комнате горел ночник. Теа бросился к мужу, наклонился над ним и слабо вскрикнул - лоб Руди пылал жаром…

На крик прибежал спавший за дверью Поль, за ним Наст.

- Воспаление, - пробормотал лекарь, посмотрев больного, - чего я и боялся. Неужели я занес в рану грязь?

- Нет, - без перевода поняв его сомнения, покачал головой Наст, - вы всё сделали правильно. Это не ваша вина. Я уже видел такие случаи, здесь ничего нельзя сделать. Заражение крови…

К утру жар усилился, и Руди начал бредить.

- Тефи, любовь моя, - звал он, прижимаясь щекой к прохладной руке Теа, - не оставляй меня, не покидай, прошу тебя. Ах, если бы мой отец признал меня за сына, всё бы могло у нас с тобой сложиться! Я был бы граф, а может, князь, и вот тогда... Нет, я дурак, о чем я говорю, ты никогда не смог бы полюбить меня! Но наш король, как же он мог? Тефи, не уходи! Ты здесь, со мной?

- Здесь, милый мой, - шептал Теа, тщетно пытаясь заплакать, но слёз не было. Он вслушивался в бред мужа, ничего не понимая ни про графа, ни про короля, но это было и неважно. Всё утратило смысл. Всё, кроме того, что он умирал, а он ничего не мог для него сделать. - Я не уйду, я здесь, с тобой...

Сейчас лишь одно имело значение: в бреду Руди ни разу не вспомнил ни о нем, ни о Нанси… «Что же, я это заслужил, сполна, - покаянно думал омега, вытирая холодный пот с чела мужа, - я обманул его в самом главном, испортил ему жизнь. Он вправе не прощать меня».

В дверях послышался чей-то вздох. Теа поднял измученные болью и бессонницей глаза и увидел стоящего в дверях Карла…

***

- Пойдем домой, ТэА, - иноземец мягко отстранил от себя омегу, взял за руку и потянул к выходу, словно заупрямившегося ребёнка, - видьишь, снов дожжь собиряеться, тучья куда как черна. Пойдём.

- Ты был рядом тогда, - не трогаясь с места, прошептал Теа, - скажи мне, почему?

- Я хотель помогать. Я знать, как это больно – потерьять близкий человьек.

- Кого ты потерял, Карл?

- Много. Семьу, женьих, друзи. Всьех их убиль проклятий враг.

- Прости. Мне жаль.

- Ничего, ТэА. Я уже пережиль ето в себе. Пойдем…

Ах, как же он смотрел, какая буря чувств лилась из черных глаз! Как бережно и нежно держал за руку! Сердце Теа впервые дрогнуло и гулко застучало, бледные щеки порозовели… Что это – просто благодарность или чего-то большее?

Он позволил иноземцу взять себя под руку, и они быстро пошли, почти побежали домой. Холодный дождь стегал резко, наискосок, ветер раздувал одежду, трепал волосы, пробирал до костей.

- Кош-шмарь, - бормотал про себя Карлос, - как ви живьёте здес, в такой дурной кльимат? Б-р-р!

- Какой же это кошмар? - улыбнулся Теа, - то ли будет зимой! Снегу навалит по пояс, морозы ударят! Весело как, здорово, я люблю зиму!

- Неть, ето не есть весьело! – с испуганным видом покачал головой Карлос, - я видель снекк, одинь лишь разь, на севьер. Это билль ужас! Я отмор-розилт нос, потом долго тёр, больно!

В поместье, несмотря на непогоду, было оживленно. На крыльце сидело несколько хмурых альф и что-то горячо обсуждали, возбужденно размахивали руками. Пробежал Аликс, за ним Ленар и Нанси, на лице сына Теа с удивлением заметил не свойственную ему растерянность.

- Стой! – рванулся он вперед. – Что-то еще случилось?