Судьба на выбор

Хотя со снаряжением оказалось просто – Боров в ответ на мой вопрос, чем может помочь, согласился выдать комбинезон и высокие ботинки армейского типа, приняв от меня одежду из прошлой жизни, и сказал, что разница в 500 «тугриков» за мной, вернусь с хабаром – отдам, нечем будет отдавать – отработаю. Грабеж конечно, но выбора не было. На мой вопрос, а почему подписывать ничего не надо, он как-то неприятно ухмыльнулся, сказав, что снаряжение я взял, значит «подписался», а «разводить» его я не рискну. Это было правдой – я бы не рискнул. Так что разговор продолжать я не стал, при этом чувствуя, что так и должно быть – раз уж взял вещь, значит расчет за мной. Находился я в совершенно диком месте, и ситуация была дикая. Но, как ни странно, все это на меня не давило и не угнетало. Я здорово вымотался, и хотел спать. Полученный комбинезон оказался хоть и не новым, но довольно чистым, а ботинки как раз новыми и нужного размера. Брезгливости или неудобства новый наряд не вызывал. Так что я нашел себе свободную койку с провисшей металлической сеткой, но относительно чистым матрацем, и, не смотря на то, что давно наступило утро, быстро уснул. Удивительно, но спал я спокойно и проспал почти весь день.

Разбудил меня Медведь, который осмотрел меня, и моим новым снаряжением видимо остался доволен. Буркнув «Сойдет, а броник я тебе дам», он повел меня в оружейную. Сам он получил из шкафчика (видимо, личного) такой комплект оружия, что хватило бы на маленькую армию. Мне же дал только обычный ПМ с двумя запасными обоймами и кобурой. На мой вопрос « Я могу получить автомат?» Медведь спросил, с какой радости он должен дарить мне автомат. Ответить ему было нечего. Все же тяжесть настоящего оружия в кобуре на поясе успокаивала и придавала уверенность. Привычно передернув затвор, я проверил наличие патрона в патроннике, вставил магазин. Медведь внимательно следил за мной своими темными глазами, но такая проверка не волновала, пусть наблюдает. Отслужив несколько лет в роте охраны, пока не потянуло на вольную гражданскую жизнь, получение оружия ( как и сдачу его, чистку и многое другое) я отработал до автоматизма. А уж как нас гонял на занятиях Василич, замнач по вооружению! Мы на время разбирали и собирали пистолеты, а затем до дрожи в руках и звона в ушах выхватывали оружие из кобуры, целились, стреляли и шагали к мишеням. И еще снова и снова, много раз, пока не сжалится, не отпустит надоевший хуже пареной редьки инструктор. Мне, правда, занятия по стрельбе нравились, стрелял я охотно, хотя и считал, что в жизни мне это никогда не понадобится. Вижу теперь, что думал так напрасно.

После того, как мы вооружились и взяли приготовленные рюкзаки, Медведь повел меня к выходу из ангара, а затем через огромные ворота, к которым вели подъездные железнодорожные пути. На себе я кроме одежды и бронежилета нес еще небольшой, но тяжелый рюкзак, впрочем, такой же был на спине у Медведя. Еще на себе он нес два небольших контейнера, как я догадывался, для артефактов. Но думал я про таинственные и притягательные ранее вещи без всякого душевного трепета, как-то обыденно – нет у меня контейнеров, оно и к лучшему, пользоваться ими я все не умею, и как добыть артефакт, абсолютно не представляю. Кто и когда нажал тот невидимый переключатель, превративший меня - подающего надежды журналиста в рядового бойца по кличке «Перо», я не знаю, для меня это преобразование прошло незаметно, и я стал принимать вещи такими, какими они есть. К своему новому прозвищу (называть его кличкой мне очень не нравилось, где клички, там и незаконные преступные сообщества, о чем задумываться вообще не хотелось), я привык сразу, как услышал. Я всегда был худощавым, и рост имею выше среднего, так что прозвище мне подходило и нравилось. Еще до выхода с базы один из «кожаных», вертлявый паренек с хитрым взглядом, явно набиваясь в приятели, стал меня просвещать, как живут на базе, какие здесь заведены порядки, и кроме прочего сообщил, что до меня такого прозвища не было, а оно «вроде фартовое», так что светит мне «быстро подняться». Думаю, что слово «перо» у моих новых товарищей связывалось исключительно с ножами, но переубеждать нового знакомого я не стал, пребывая в настроении отрешенном и даже фаталистическом. Заботило меня прежде всего то, что происходило здесь и сейчас. Я шагал за Медведем навстречу новой судьбе, при этом обращая гораздо больше внимания на надоевший дождь и неразношенные ботинки, чем на перемены в жизни. Путь мы держали на ранее не виданные мной огни вдали, напоминающие то ли одноцветное северное сияние, то ли огромные молнии.

ІІ