Судьба наизнанку

– Здесь, – он вытащил из него пухлую картонную папку и положил на стол перед харьковчанами, – основные материалы. Насколько мне известно, вы можете их отсканировать и переправить по проводам в Харьков? Сами бумаги я должен вернуть в институт, – он посмотрел на циферблат крупных наручных часов, – до четырнадцати ноль-ноль. Справитесь?

– На слабó берёте? – Криницкий взвесил на ладони рукописный талмуд, – максимум через час вернём в целости и сохранности. Сейчас распоряжусь.

Он встал и прижимая папку к телу правой рукой, вышел из комнаты.

Михаил задумчиво проводил его взглядом. Когда дверь за постпредом закрылась и индикатор безопасности на контрольной панели слева от входа успокоительно засветился зелёным, развернулся к Капице.

– Одна мелочь может всё испортить, Пётр Леонидович. Мы фактически на осадном положении, а в самом Харькове начались беспорядки. Может так статься, что данной темой заниматься будет просто некому.

– По причине смены власти и государственного устройства, – разъяснил политический момент Михаил, заметив лёгкое удивление физика.

– Бросьте, – Капица сделал небрежный жест рукой в сторону, как будто-то действительно что-то отбрасывая, – я достаточно хорошо ознакомился с вашей историей. Сейчас у вас бузить некому, революционных матросов, как в Петрограде семнадцатого, – лицо физика скривилось, словно он проглотил что-то очень горькое и противное, – слава Богу, у вас попросту нет. А немногочисленную толпу возмущённых сограждан довольно легко разгонит ваша жандармерия. Омоновцы, так их у вас сейчас называют?

– Да, и они тоже, – Михаил не совсем разделял оптимизм известного гостя, – с товарища Сталина вполне может статься устроить у нас вторую Финляндию. С военной помощью «рабоче-крестьянскому правительству» из наших коммунистов и тех, кто за черту сбежал в поисках народного счастья.

– Вот как раз вторая Финляндия Сталину сейчас не нужна, можете мне поверить, – Капица весь буквально светился безмятежной уверенностью в стабильности попаданского мира, – только внешнеполитических проблем СССР сейчас не хватает. Смотрите, что в мире происходит. Гитлер осваивает захваченные территории и усиленно сколачивает Европейский Союз, Англия выведена из войны в Европе, в стране фактически двоевластие, Америка спешно вооружается и вот-вот сцепится с Японской империей. Пёрл-Харбор вы, своим появлением, отменили, но будет какой-нибудь Гуам или очередной взрыв миноносца, как в Гаване. Советский Союз нейтрален и успешно торгует со всеми участниками мировой шахматной партии.

– Бжезинского прочитали? – усмехнулся Щербинин. Сказать «начитались» он не решился.

– Да, начал недавно, – Капица слегка споткнулся на вопросе и продолжил, помогая себе активной жестикуляцией, – Война, по крайнеё мере в Европе, сейчас перешла в латентную фазу. Идет осмысление полученной от вас информации, сильные мира сего в раздумьях – пятьдесят миллионов погибших за передел вашего мира для нас невыносимо большая цена. Это кажется вам смешным? – воскликнул Капица, заметив улыбку Щербинина.

– Нет, Пётр Леонидович, нет. Это было бы смешно, если б не было так грустно. Вспомните, ведь точно так же рассуждали правители Европы лет тридцать назад. Никто ведь тогда не хотел воевать бессмысленно долгие годы, верно? Точно так же сейчас – даже зная о том, что случилось у нас, мысли о переделе мира так никто и не оставил. Ни в Европе, ни в Америке, ни в Японии, ни у нас, в Советском Союзе. Цена пугает, а цель остаётся неизменной. Значит, всё ещё впереди. Даже с нашим умиротворяющим фактором.

Щебинин посмотрел на уже успокоившегося физика и резко переменил тему дискуссии.

– А в советский атомный проект вас ведь не взяли, верно? Ни вас, ни Ландау, ни других будущих подписантов.

– Откуда вам….. это известно? – ошарашено спросил вице-премьера Капица.

– Оттуда же, откуда сейчас черпается мнимая умиротворённость вашего мира, – Михаил не стал играть с Капицей в поддавки, – из наших архивов. В широком, разумеется, смысле этого слова. Список публичных имён создателей атомного оружия что у нас, что в Штатах общеизвестен. Достаточно взять его и посмотреть – кто остался в «открытом доступе», а кто нет. Ни Курчатова, ни Харитона, ни Зельдовича и многих других сейчас днём с огнём не найти. Зато вы, например, не только не переехали куда-нибудь ближе к Уралу, но и весьма преспокойно беседуете с представителем антисоветского, давайте не будем это скрывать, общества. Какой же вывод можно сделать из всего вышесказанного? Совершенно однозначный, не так ли?

Теперь пришла пора с гневом высказаться Капице.

– Неправильно думаете, молодой человек! Повторение пройденного когда-то и кем-то не доставляет никакого удовольствия естествоиспытателю. Низкий класс, технарская работа. Напрасно вы решили, что как учёный я сейчас бесполезен…

– Помилуйте, Пётр Леонидович! – запротестовал Щербинин, подняв обе ладони для пущей убедительности своих искренних слов – ничего, кроме политических обстоятельств, я не имел в виду! Честно!