Судьба наизнанку

– Хорошо, если так – Капица слегка успокоился, одернул задравшиеся пиджачные рукава, – хорошо, – он посмотрел на раздосадованного собственной оплошностью Михаила, – политические обстоятельства, чтоб их… Ладно, забудьте.

Капица замолчал, глядя куда-то в пространство, Михаил терпеливо ждал.

– Если появляется возможность заглянуть за порог своего мира, очень глупо ей не воспользоваться. Новые миры, новые Земли… Чужие и так похожие. Люди, которые живут там, за горизонтом событий. Вот вы, например, смогли застать тех, кто жил за семьдесят лет до вас! Разве это не чудо?!

– Чудо в том, – Михаил отвечал, осторожно подбирая слова. Пафоса Капицы он так и не понял, – что ни одного «дубликата» мы не нашли. Нет, как оказалось, людей, которые одновременно живут по обеим сторонам перехода. В младенчестве и старости одновременно. Ни одного.

Капица кивнул, словно получив подтверждение собственным мыслям.

– Закон сохранения души, единственной и неповторимой. Можно пройти только туда, где ты уже мёртв или не родился. В какой-то степени это решение проблемы…

Он резко замолчал, словно сболтнул лишнее. Продолжил после длительной паузы.

– В конце концов, атомная бомба не принесла в ваш мир ничего, кроме стабильности. Стабильности чувства собственной безнаказанности. Если у тебя атомная дубинка, то на мнение остальных тебе наплевать. Сдержать тебя сможет только другой, вооружённый атомным оружием, питекантроп. Нет, я не сожалею о своём отстранении от атомного проекта, – наконец ответил Капица на невысказанный вопрос Михаила, – как оказалось, на свете есть более интересная физика. Открывающая дорогу в иные миры, а не наоборот, как случилось у вас.

Продолжить этот интересный разговор им помешал Криницкий, вернувшийся с папкой обработанных документов. Получив искомое, Капица торопливо откланялся, напоследок передав харьковчанам заверенный спецкомитетом список командированных сотрудников ИФП. Уже ничему не удивляясь, Михаил обнаружил в нём знакомые фамилии и с ходу предложил Капице собрать их всех к вечеру в представительстве, чтобы без отлагательств вылететь в Харьков обратным рейсом.

– Если, конечно, они успеют вещи собрать, – заметил Криницкий, вместе с Щербининым провожая гостя до так и стоявшей у ворот представительства «эмки».

– Чемоданчик у всех наготове. Уже года три как, – с грустью ответил физик, – ждите, я им сообщу.

Проводив взглядом служебную машину Капицы, Михаил вполголоса сказал стоявшему рядом постпреду.

– Вечером у нас ещё один гость намечается. Журналист из Америки.

– О-хо-хо, – только и вздохнул Криницкий, – загоните вы меня когда-нибудь в гроб такими известиями. Он тоже в Харьков летит?

– Почему бы и нет? – Михаил повернулся к постпреду, – чем он Рифеншталь хуже?

Криницкий только махнул рукой. Улаживать подобный вопрос с ведомством товарища Берии ему вовсе не улыбалось, но в свете открывшихся обстоятельств одними связями с СССР ограничиваться стало смерти подобно.

– Пойдёмте, Михаил, в помещение, – брюзгливо, как-то старчески сказал постпред, ежась на ветру без пальто и головного убора, – не будем товарищам топтунам, – он кивнул головой в сторону маячивших на повороте улицы фигур в штатском, – жизнь усложнять. Ишь, сразу выскочили!

Ещё идя по коридору, Криницкий каким-то невероятным чутьём уловил трель аппарата прямой связи с Харьковом. Рванув с места, как хороший спортивный автомобиль, он буквально пролетел пустую приёмную и распахнув настежь дверь, бросился к своему рабочему месту. Когда следом быстрым шагом вошёл Михаил, постпред уже прижал трубку к уху и внимал своему собеседнику. Щербинину сразу бросилось в глаза, как быстро бледнел весьма опытный дипломат ещё советской закалки. Он даже не сел, стоя, выслушивая нечто совсем неприятное. Вот Криницкий, левой рукой, на ощупь расслабил галстучный узел и сказав всего одно слово «Есть», буквально кулем рухнул в своё руководящее кресло.

– Что в Харькове? – не тратя время на мелочи, вице-премьер навис над постпредом.

Криницкий вытащил измятый платок, промакнул вспотевшую лысину. Не глядя на Михаила, запихнул полосатый кусочек ткани в наружный карман пиджака, оставив торчать чуть менее половины.

– Что? В Харькове? – разделяя слова, снова спросил Мишин.

– В Харькове? В Харькове всё нормально, – Криницкий смотрел куда-то вбок, потом перевёл пустой взгляд на Щербинина, – бунтовщиков рассеяли, сейчас зачищают город. В Лозовой штурмом взяли базу хранения, теперь там пожар. Но это всё мелочи, мелочи…

Михаил протянул руку за спину, подтянул себе первый попавшийся стул, сел на него верхом и не отводя взгляда от Криницкого, спокойным тоном спросил

– Так это хорошие новости, что вы так побледнели? Десант НКВД на Свободы высадился?

Криницкий усмехнулся, опёршись ладонями на подлокотники, сел гораздо более ровно.

– Плохие новости пришли из Европы, Михаил Анатольевич. Очень плохие. Совершено покушение на Гитлера.

– Вот и замечательно! – Михаил даже стукнул кулаком по спинке стула, – нашёлся умный генерал в Рейхе, быстро всё организовал, молодец!