Судьба по книге перемен

– Поговорить о вас, – сказал Лев не моргнув глазом. – Ваша тётя беспокоилась, что вы слишком открыты миру. Вселенная вливает в вас массу сил и энергии, но окружение часто проделывает дыры в вашем энергетическом коконе, и сила начинает утекать.

– В коконе? – повторила Маня. – В моём?.. Вы всё это прямо на ходу выдумываете?

– Мы договорились, что вы спрашиваете, а я отвечаю, и больше ничего. Эмилия считала, что вы должны больше работать именно со словами, то есть писать книги, а вы ленитесь и прячетесь за житейские дела, вроде починки крыши на даче. Она волновалась, потому что такие подмены наказуемы. Она была в этом уверена.

Про крышу и литературную работу он уж точно не мог придумать на ходу, пронеслось в голове у Мани. Или мог? В конце концов, любой писатель должен писать больше, и любой человек время от времени ремонтирует какую-нибудь крышу!..

– Эмилия чем-нибудь вас угощала?

– Нет. Она сказала, что есть во время сеансов нельзя.

Вот это чистая правда!..

– Тётя рассказывала вам о своём муже? Он был интересным человеком.

– Нет, мы говорили только о вас.

Маня помолчала, а потом сказала жалобно:

– Ерунда какая-то.

Лев налил ей чаю и придвинул чашку.

– Чай с мятой – арабский вариант, – заметил он. – Теперь мой черёд спрашивать. Или мы играем только на вашем поле?

– Я не убивала тётю, – тихо сказала Маня. – Можете спрашивать или не спрашивать, но я этого не делала.

– Почему вы согласились, когда Эмилия призвала вас в помощницы? Вы что же, профессиональная секретарша?

– Конечно, нет! Просто я закончила роман и оказалась совершенно свободна, а тёте нужна была помощь!

– Но вы вполне могли поехать не в Питер к тете, а в Сочи с вашим… э-э-э… кавалером.

– Алекс никакой не кавалер! – вспылила Маня. – Он мой муж, друг и соратник. И он занят, в Сочи ехать не может. Да мы и не собирались.

– Понятно.

– А тётя занималась таким … своеобразным делом, что пригласить секретаршу из агентства она уж точно не могла! Вот я и поехала!

– Вы подвижница?

– Слушайте, Лев, – сказала Маня с сердцем. – Я понимаю вашу иронию, но я уж такая, какая есть.

– Как вас зовут близкие?

– А! Маня. Марина Покровская – псевдоним. Если вы изучали мою биографию, должны были бы знать.

– Разрешите, я буду называть вас Маней?

– Ну, конечно. Так гораздо удобней.

Боль в ноге постепенно утихла, от чая с мятой – арабский вариант – ей стало как-то спокойно и приятно.

Маня тихонько зевнула в ладонь. Волька из кресла перелез к ней на диван и устроился под боком.

– Вы узнали обо мне что-нибудь интересное? – спросил Лев.

– Узнала о тёте. – Маня сонно улыбнулась. – Оказывается, она была склонна рассказывать обо мне посторонним людям и держала на столе слиток золота в виде статуэтки. А он большой, этот самый Хотэй?

Лев раскрыл ладонь.

– Примерно вот такой.

Он ещё что-то говорил, Маня не могла разобрать, что именно. Главной задачей было не заснуть прямо здесь и не свалиться под стол.

– У меня где-то здесь собака, – выговорила она сквозь приятный шум в голове. – Вы нас не проводите? Я боюсь не дойти.

Лев медленно начал подниматься из-за стола, мир как-то сдвинулся, поехал, стал растягиваться, и Маня поняла, что она Гулливер в стране великанов, таким огромным всё стало вокруг.

Больше она ничего не помнила.

Динь-дилинь!.. Динь-дилинь!..

Маня открыла глаза.

В чистые окна лилось солнце, заглядывал улыбающийся Исаакиевский собор, питерское небо простирало во все стороны хрустальные голубые крылья.

Динь-дилинь! Динь-дилинь!

Толкнув сладко спящего Вольку, Маня приподнялась на локте и огляделась.

Что это такое дилинькает, а?..

Оказалось, что звонит телефон в изголовье кровати.

Маня схватила трубку:

– Алло?

– Госпожа Поливанова, доброе утро. Вы просили разбудить, чтобы вы успели на завтрак.

– Я просила?! – поразилась Маня, вернула трубку на аппарат, села в постели и огляделась.

Позвольте, что такое с ней было?

Она упала с лестницы, когда мчалась к Алексу, а оказалось, что он не приехал, и пришлось ужинать со Львом Графом, и он ходил гулять с её собакой и признался, что собирается за ней приударить. Потом она его допрашивала, а… потом что?..

Она опять ничего не помнит! Ей нужно к врачу, срочно! По всей видимости, у неё заболевание мозга.

Вот ужас.

Маня откинула одеяло.

Пижамная штанина закрутилась вокруг ноги, которая за ночь стала похожа на ствол баобаба, налилась синевой и краснотой. Кроме того, на коленке обнаружилась ещё и ссадина. Она слегка кровоточила, белоснежное постельное бельё было заляпано ржавыми пятнами.

– Господи, – проскулила Маня.

Волька моментально кинулся и стал лизать лицо – ежеутренняя процедура приветствия. Маня отпихнула его морду.

– Подожди, подожди! Как мы здесь оказались? Должно быть, Лев проводил, я его попросила! А потом что?

Волька прицелился и опять накинулся с поцелуями.

– Я ничего не помню! – Маня взялась за голову. – Вообще ничего, ты прикинь!

Волька присел на задницу, прикинул, не нашёл в этом ничего страшного и опять полез к хозяйке.

– Второй раз подряд, – бормотала Маня, двигаясь к краю кровати. – Я точно заболела. У меня что-то с головой. Нужно позвонить Алексу!..