Судьба Томаса, или Наперегонки со смертью

Я понимал, что чуть дальше, на расстоянии футбольного поля, большой дом, в котором светились многие окна. Но, как выяснилось чуть позже, еще горели и большущие факелы, создавая ощущение, что подхожу я не к современному жилищу, а к средневековой деревне.

У самого конца дороги я наконец-то свернул в лес, направо. Осторожно прошел последние двадцать футов к опушке, где деревья уступали место скошенной траве. Устроившись под огромной сосной, огляделся.

Более всего меня поразило озеро. В эту безлунную и беззвездную ночь я бы, наверное, и не понял, что вижу перед собой, если бы танцующие языки пламени факелов не отражались в воде около берега. В остальном ровная, чернильно-черная поверхность даже в малой степени не отражала отсвет далеких огней Вегаса на низко повисших облаках. Но благодаря этой подсветке я мог отличить небо от силуэтов поднимающейся земли и лесов, окружавших озеро. Я прикинул, что площадью оно от семи до двенадцати акров — не огромное, но и не пруд. Ни единого огонька не светилось на береговой линии, из чего я сделал вывод, что озеро целиком и полностью, вместе с полоской лесов, примыкающей к берегам, является частью поместья.

Факелы, на равных расстояниях стоявшие вдоль берега, похоже, представляли собой модифицированные нагреватели, которыми пользуются многие рестораторы, чтобы согреть внутренний дворик. Баллон с пропаном вставлялся в основание, на котором крепилась стойка высотой в восемь или девять футов. В оригинальной конструкции большой, похожий на шляпку гриба отражатель направлял теплый воздух вниз и в стороны. Тут отражатели сняли, и горящий газ поднимался к небу языками сине-оранжевого пламени.

Между озером и особняком на широкой каменной террасе стояли еще четыре пропановых факела. Мне показалось, что для одной семьи дом слишком велик, я предположил, что раньше это мог быть корпоративный дом отдыха, где по выходным собирались два, три, четыре десятка чиновников, чтобы лучше узнать и доверять друг другу и поддерживать корпоративный дух. Но, возвращаясь в свои кабинеты, вели себя так, будто главная задача — перегрызть горло ближнему своему, хотя на озере делали вид, что ничего такого у них и в мыслях нет. Если говорить об архитектуре, то в особняке не очень удачно сочетался стиль прерий, предложенный Фрэнком Ллойдом Райтом, с бревенчатой классикой. Так, большой балкон второго этажа нависал над частью террасы, а на третьем этаже балкона не было вовсе.

За окнами первого и второго этажей одни люди беседовали, другие деловито переходили из комнаты в комнату, чем-то определенно занятые. С такого расстояния я не мог разглядеть лиц, но видел среди присутствующих как мужчин, так и женщин. Моя тревога, вероятно, распаляла воображение, но, судя по энергичности разговоров и жестов, они с нетерпением чего-то ожидали, и меня это не радовало. Я сильно сомневался, что они ждут, когда же официанты закружат по комнатам с подносами закусок.

Слева от подъездной дороги примерно тридцать автомобилей стояли двумя рядами, а за ними высился ярко раскрашенный трейлер маскарадного ковбоя «ПроСтар+», который я в последний раз видел в гараже промышленного здания на окраине Лос-Анджелеса, а также в жутком другом месте, которое я назвал Гдетоеще.

Помня о том, как близко я подошел к тому, чтобы меня кастрировали и оставили истекать кровью на автомобильной стоянке супермаркета, я пересек подъездную дорогу, держась у самых деревьев, прокрался мимо легковушек и внедорожников. Восемнадцатиколесник я обошел по особенно широкой дуге, направляясь в глубь поместья.

Все окна и двери просторного дома плотно закрыли, поэтому, несмотря на большое количество людей, за стены не проникало ни звука. Воздух не остыл до такой температуры, чтобы дыхание паром выходило изо рта, но холод заставил замолчать насекомых и жаб, которые обычно любили петь по ночам. Я услышал далекий пронзительный крик птицы, какой именно, не знал, а поблизости переговаривались две совы, наверняка жаловались на превратности погоды, из-за которой вкусные жирные грызуны не казали носа из своих нор.

В глубине поместья, в пятидесяти или шестидесяти ярдах от особняка, я обнаружил два здания. Прямоугольное одноэтажное, выкрашенное в белый цвет, с амбарными воротами, напоминало конюшню. Второе, из камня и бревен, размером примерно шестьдесят на сорок футов, с широкими свесами высокой, крутой крыши, выглядело каким-то отталкивающим. Держась у самой опушки, я осторожно направился к конюшне.