Судьба турчанки, или времена империи (триптих): Призрак музыканта, Врач-армянин, Я целую тебя в губы

Глаза у Лазара такие злые, даже я боюсь смотреть, чтобы не встретиться с этим тяжелым взглядом. Он злится на себя, на свое унижение. Он понимает, что не вытряхнет, не выцарапает из этой женщины хорошее лечение для меня и все те блага, которыми она пользуется, а мы этого тоже заслуживаем; может, и больше, чем она; и не имеем... Он уже просто не может остановиться, ему хочется сделать ей хоть немного плохо, причинить ей неудобство хотя бы этим разговором, этими отчаянными просьбами... И тут она встает, и громко, невежливо (и это нарочно) говорит ему, что извините, ей нужно выйти из-за стола... Борис пользуется моментом, тоже стряхивает с себя настойчивого К., и тоже громко спрашивает, нельзя ли выпить кофе; напоминая как бы, что пора все это кончать... Лазар теперь встает, велит мне сесть, и сам идет на кухню, варить кофе... Он, конечно, не хочет, чтобы я шла за ним и упрекала его, или чтобы я сама сварила кофе; ему хочется побыть одному, очень измучился... А мне хочется его обнять крепко, и расстегнуть платье, и прижать его лицо к своей груди — и больше ничего...

Я помню разговор, который этот самый К. и завел... Эта мода осуждать идею равенства... И кто? Совсем не аристократы по рождению, неудачники, слабые люди... нет, это смешно — такое детское ницшеанство у этого К. Он выставляет вперед генетику, будто он в ней что-то понимает — нашел боевого слона!.. Но Лазар говорит, что у великих людей что- то не рождаются великие дети; он верит в наследственность на уровне Менделевского горошка — или что он там выращивал,— цвет волос, форма ушей — это, вероятно, наследуется; а когда ему внушают, что дети рабочего глупее детей академика!.. — Но не бывает равных способностей! (Это К.)... — Да Боже мой, ни о каком равенстве способностей не идет речь, — о равенстве возможностей! (Лазар)... Пример у Лазара простой: двое хотят поступить в языковую гимназию; одного принимают, потому что у него отец со связями, а другого — нет, не принимают, хотя у него побольше способностей, чем у первого... Я отвлекаюсь на свои мысли: интересно, — думаю я,— а если эта энергия злая, эта способность подличать, заводить связи, выгодно пристраивать своих детей, с успехом идти на компромиссы; если это все — тоже способность, такая же, как способность к математике или языкам, — что тогда?.. Как тогда нам сопротивляться, чтобы нас не утопили, не растоптали, чтобы мы не задохнулись?.. Нашего мальчика скоро надо будет пристраивать; и тоже мы ведь хотим в гимназию с английским языком; и придется опять унижаться, просить...