Судьба убийцы

Мои король и королева, достопочтенная леди Кетриккен.

Я достигла цели моего путешествия и уже несколько раз была удостоена приема короля Рэйна и королевы Малты, правителей державы драконьих торговцев. На этих встречах также присутствовала торговец Хупрус, мать короля Рэйна, представитель торговцев Дождевых чащоб. Последнее было для меня неожиданностью.

Двое магов-целителей, прибывшие со мной, смогли помочь местным жителям избавиться от небольших недугов. Более серьезных попыток они не делали, следуя моему предостережению, поскольку оба утверждают, что влияние Силы здесь весьма велико и их разум может разметать этим потоком. Кроме того, оказав значительную помощь, нам следовало бы попросить столь же серьезных услуг взамен, а я боюсь, что большой помощи от Кельсингры ожидать не приходится.

Король и королева признают, что драконы мало прислушиваются к ним, и они не могут повелеть драконам прекратить охотиться на наш скот. По правде говоря, правители драконьих торговцев имеют мало власти и над собственным народом, и все серьезные решения принимаются на общем сходе. Я пока плохо понимаю, как нам быть в подобных обстоятельствах. Янни Хупрус также может ручаться лишь за собственное семейство, утверждая, что любые договоренности между нашими державами – скажем, если мы обязуемся лечить жителей Дождевых чащоб в обмен на их товары – должны быть одобрены большинством голосов на Совете торговцев.

Я помню ваш совет при первой же встрече проявить большую щедрость, однако, по моему мнению, раздавая направо и налево то, чего так страстно желают здешние жители, мы лишимся козырей в переговорах.

Целители, которых вы послали со мной, говорят, что лучше было бы создать лечебницу для жителей чащоб на наших землях, где течением Силы легче управлять. Здесь же поток ее столь сокрушителен, что я вынуждена пользоваться голубиной почтой, чтобы доставить вам этот доклад.

Через три дня мы сядем на корабль и направимся домой.

С величайшим почтением,

леди Розмари

Мы побоялись надолго задерживаться в Сивелсби. В ту кровавую ночь нас видело много людей, и Двалия боялась, что кто-то из них сможет нас опознать. Снова и снова допытывалась она у Виндлайера, как много запомнил Керф и что он сможет рассказать.

– Он не забудет, – скулил Виндлайер в ответ. – Я не успел сказать ему, чтоб забыл. Ты велела бежать. У него теперь мысли путаются, но помнить он помнит. И расскажет им. Если они сделают ему достаточно больно. – Он покачал своей тупой башкой. – Люди всегда начинают говорить, если сделать им очень больно. Ты мне это как-то показала.

– А ты заскулил и обоссался, как дворняга от хорошего пинка, – мстительно отвечала Двалия.