Судьба убийцы

– Идем, – сказал Пер и взял меня за руку. – Прямо сейчас он не сможет с тобой поговорить, – пояснил он, пока мы брели по палубе, на которой вдруг поднялась деловитая суета. – Ему приходится притворяться обычным кораблем. Но тебе стоит его увидеть.

Мимо нас прошла женщина, она оживленно говорила своему собеседнику:

– Развернем его, не поднимая якорь, и тихо выйдем из гавани. Ветер слабый, но нам хватит.

Чем ближе мы подходили к носовому изваянию, тем больше мне становилось не по себе. Я подняла стены, потом возвела еще одни и еще. Пер, похоже, не замечал, что корабль переполняют чувства. Я уперлась, заставив его остановиться:

– Корабль злится.

Он посмотрел так, будто испугался за меня:

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую. Пер, я его боюсь.

Я зол не на тебя. Эта мысль мелкой, но мощной дрожью прокатилась по моему телу. Я вцепилась в руку Пера с такой силой, что тот удивленно вскрикнул. Я слышал разговор. Они пленили змею и заставляли ее страдать, чтобы сделать свое гадкое зелье.

Да. Виндлайер пил его. И после мог заставлять людей делать все, что он говорит. Меня трясло с головы до ног. Я не хотела чувствовать его всесокрушающий гнев. Меня и так переполняло горе. Для его злости просто не было места. Пер убил его. Пер убил Виндлайера, а я убила женщину, которая давала ему зелье.

Но мне не удалось его успокоить. Напротив, я будто подлила масла в огонь его гнева.

Смерть – слишком легкая кара! Он пил зелье, но другие его делали. Однако мстители уже в пути. Я не уйду отсюда, пока не увижу Клеррес разрушенным до основания! Я не стану бежать как трус!

Я слышала, как ахнул Пер. Я слышала, как закричали матросы. Но все это было не важно по сравнению с тем, что я чувствовала. Корабль так разволновался, что по его палубе прокатилась дрожь, и я не устояла на ногах. Палуба не раскачивалась, как в шторм, но я вцепилась в нее изо всех сил, боясь, что одних только чувств, которые передаются мне, хватит, чтобы подбросить меня к самому небу.

– Он меняется! – крикнул кто-то, и Пер заорал во весь голос.

Прямо у меня под руками доски палубы потеряли свою древесную структуру и покрылись чешуей. У меня страшно закружилась голова, пустой желудок чуть не вывернулся наизнанку. Я подняла голову, и от ужаса мне стало дурно. Вместо изваяния, изображавшего моего отца, теперь извивались две длинные шеи, увенчанные драконьей головой. Один дракон был синий, другой зеленый. Зеленый был чуть меньше. Синий обернулся к нам, в его глазах кружились вихри оранжевого, золотого и желтого цвета, словно водовороты в расплавленном металле. Он заговорил, кривя змеиный рот и показывая острые зубы:

– Пер! Тот, кто воздал за змей и драконов!

Я так и стояла на четвереньках с тех пор, как упала. Пер стоял рядом, смотрел на дракона и скалил зубы – то ли в улыбке, то ли в гримасе страха. Позади меня раздались торопливые шаги, и вдруг меня резко подняли на ноги.

Это был Лант.

– Вот ты где! Я так… Би, идем со мной. Надо увести тебя отсюда.

Я воспротивилась было, но Пер сказал:

– Я отведу ее в каюту, – и потащил меня прочь от Ланта, в изумлении вытаращившегося на драконьи головы, мимо матросов, носившихся по палубе, так что нам приходилось огибать их и уворачиваться.

Мне было все равно, куда мы идем и как. В воздухе сгущалось ожидание беды. Буду ли я когда-нибудь снова в безопасности? Если вообще переживу этот день.

Словно наперекор моим страхам, Пер распахнул передо мной дверь маленькой, аккуратной каюты:

– Мы скоро покинем это место, Би. Как только выйдем из гавани и ветер наполнит паруса, мы спасены. Совершенный просто летит по волнам. Нас никто не догонит.

Я кивнула, но легче мне не стало. Чувства, обуревавшие корабль, кромсали меня, словно осколки сломанной кости.

– Просто посиди тут. Я бы побыл с тобой, но надо идти помогать. – Пер попятился к двери, успокаивающе помахивая руками, словно это могло помочь мне. – Просто посиди тут, – умоляюще сказал он и вышел, закрыв за собой дверь.

А я осталась одна. Стала раскачиваться вперед-назад. Чувствовала, как корабль сопротивляется матросам. Они хотели увести его. Он не хотел уходить.

Каютка была маленькая, неприбранная, но чистая. Крохотный иллюминатор. Две койки одна над другой и одна напротив. По полу раскидана женская одежда. На нижних койках разложены вещи.