Судьба убийцы

Не хочу смотреть, как ты будешь умирать.

Я не собираюсь умирать.

А кто собирается?

Я набрал немного хвороста. На земле хватало сухих веток и сучьев, но срубить ветку побольше мне было нечем. Я улыбнулся, вспомнив, как Верити восстановил лезвие своего меча, прежде чем отдать его мне. Вернулся туда, где лежал ржавый топор. Провел пальцами по лезвию, рисуя в воображении, как оно становится острым и крепким. Насадить его на топорище оказалось труднее. Но когда я все-таки восстановил топор, то быстро нарубил кучу веток потолще, набрал их полную охапку и отнес к костру. В воздухе еще пахло жареной рыбой, и я пожалел, что не наловил больше. Подбросив пару сучьев в костер, сел у огня.

Проснулся среди ночи, как от толчка. Я лежал на холодном камне, костер почти погас. Подбросил веток и помог ему разгореться, радуясь, что принес достаточно дров, чтобы продержаться до утра. Мне совсем не хотелось бродить по лесу в темноте в поисках кучи веток, которую я нарубил накануне. «Вот сейчас волк упрекнет меня за глупость и лень», – подумалось мне…

Но он не упрекнул.

Далеко не сразу я понял, что его больше нет со мной. Просто нет.

Я остался один.

Глава 47 Сердце волка

Ревел, пожалуйста, съезди сегодня в Дубы-у-воды. Переплетчица Марли сообщила, что мой заказ готов. Я полагаюсь на тебя: оцени, насколько хорошо сделана работа, и либо прими ее, либо попроси переделать. Смотри, чтобы страницы были переплетены в кожу как следует и оттиск на обложке хорошо виден. И если найдешь, что результат стоит уплаченных денег, принеси его мне, но так, чтобы никто не видел. Это подарок юной госпоже Би, и я хочу вручить его сам, сделав ей сюрприз.

Из бумаг Ревела, оставшихся в Ивовом Лесу

Я навещала Олуха каждую ночь, хотя из-за этого днем не могла сосредоточиться. Меня журили за то, что я не выучила калсидийские глаголы или что вышила маргаритки зелеными нитками, и теперь придется все переделывать, но мне было все равно. Каждый вечер я ложилась в кровать и спала, пока музыка Олуха ласково не будила меня. Тогда я спешила по коридорам в ночной рубашке и проводила лучшие часы в своей жизни.

Мне хотелось подарить ему что-то. Хоть что-нибудь. Яркие платки, которые я купила для Ревела, так и лежали в моем шкафу. Мне понадобилось немало времени, чтобы решиться отдать их Олуху. Но даже платков было мало, чтобы выразить всю мою признательность этому доброму старику. У меня были чернила и кисточки, чтобы вести дневник снов. Я очень-очень осторожно вырезала из него страницу и нарисовала Дымка, играющего с катушкой ниток. Глаза сделала зелеными, зрачки – черными, мех – серым, а крохотные коготки – белыми.

Олух очень обрадовался моим подаркам. Он обещал хранить их в секрете.

Вернувшись к себе, я забралась в постель, усталая и счастливая.

Меня разбудила Спарк. Она села в изножье и требовательно шепнула:

– Би! Би, проснись!

– Что? А, это ты! Где ты была? Я так скучала!

– Тсс. – Она мотнула головой в сторону двери, за которой спала Кэшн. – Я тут, в Оленьем замке. У меня много дел. Как только мы прибыли, леди Неттл поручила мне особую работу, и лорд Риддл поддержал ее решение. Я присматриваю за тобой. Слежу, чтобы никто не причинил тебе вреда.

– Это из-за того, как я сбежала на Капризуле тогда?

Я ужасно расстроилась. Надо же было сотворить такую глупость! Теперь родная сестра не доверяет мне. И правильно делает.

Спарк покачала головой:

– Это было решено в тот же день, как мы вернулись. Много лет назад твоей сестре пришлось привыкать к жизни в Оленьем замке, когда она была еще почти девочкой. Она опасалась, что кто-нибудь попытается воспользоваться твоей неопытностью. Риддл согласился. Поэтому я приглядываю за тобой и каждые несколько дней докладываю им.

– Но почему я тебя не видела?

Я осматривала стены в поисках потайного отверстия для подглядывания. Наверняка где-то оно есть…

Спарк улыбнулась:

– Потому что, когда меня не замечают, мне лучше удается приглядывать за тобой. Меня учили ходить по Оленьему замку так, чтобы никто меня не видел. Может быть, когда-нибудь я тебе покажу.

– А почему ты пришла теперь?