Судьба венценосных братьев. Дневники великого князя Константина Константиновича

В конце 1913 года начались репетиции на сцене Эрмитажного театра Зимнего дворца. Здесь же 11 января 1914 года состоялась премьера. На ней присутствовал командир Отдельного корпуса жандармов В. Ф. Джунковский, оставивший вспоминания об этом знаменательном событии:

«Среди приглашенных преобладали военные, но было и много лиц высшей администрации и представителей мира искусства и литературы. В числе исполнителей был великий князь Константин Константинович – автор пьесы – в роли Иосифа Аримофейского, князья Константин и Игорь Константиновичи, некоторые артисты с. – петербургских театров и офицеры лейб-гвардии Измайловского полка.

Не без волнения и какого-то внутреннего страха, не совершаю ли я что-то антирелигиозное, идя смотреть эту пьесу из жизни Спасителя, поехал я на этот спектакль. К счастью, когда открылся занавес, мои сомнения за содержание драмы-мистерии, по мере хода действия этой трагедии, явившейся плодом искренней веры, постепенно рассеялись. Местами трагедия даже высоко поднимала религиозное настроение, вызывая благоговейное чувство. Поставлена она была с огромной роскошью, строго исторически, костюмы, грим, все было выдержано. Особенно хороша была постановка в 4 акте, изображавшая сад Иосифа Аримофейского.

Я вернулся домой под сильным впечатлением и не пожалел, что присутствовал на этом представлении. Но в то же время, я не мог не сознавать, что если б эта трагедия была поставлена в другой обстановке, в обыкновенном общественном театре с заурядными актерами и для платной публики, трудно было бы сохранить то религиозное чувство, которое не покидало присутствовавших в зале Эрмитажного театра и заставляло смотреть пьесу именно с этим чувством».

По окончании Великого поста было дано еще несколько представлений на придворной сцене.

«Конечно, самым торжественным днем был спектакль в высочайшем присутствии, – вспоминал Гавриил, сын Константина Константиновича. – Государь с великими княжнами приехал из царского Села. Государь надел жетон «Измайловского досуга», который измайловцы ему поднесли, когда, будучи еще наследником, он посетил Досуг в Офицерском собрании измайловцев. Спектакль прошел очень удачно. Громадное впечатление производила музыка Глазунова. Он прекрасно изобразил бичевание Христа. Императорский оркестр играл очень хорошо. После спектакля Государь пошел за кулисы говорить с отцом. Отец был чрезвычайно взволнован, с его лица тек пот, он тяжело дышал. Я никогда не видел его в таком состоянии. Когда он играл, он священнодействовал. На этом спектакле были также и некоторые члены Семейства. Говорили, что, прежде чем ехать на спектакль, великая княгиня Мария Павловна спросила священника, можно ли ехать, так как Синод был против постановки пьесы. Великий князь Николай Николаевич и Петр Николаевич с женами на спектакле не были. Должно быть, они были одного мнения с Синодом».

Драма так и осталась под запретом для постановки на публичной сцене сначала по настоянию Синода, потом – советской власти.

Характер великого князя

Говорят, чужая душа – потемки. Человек даже в своих чувствах разбирается с трудом. Но благодаря искреннему многотомному дневнику, где жизнь Константина Константиновича как на ладони начиная с детских лет до кончины, его характер понять намного легче, чем большинства людей XIX века. К тому же в великом князе не было той бездонной глубины противоречий, как в Пушкине или Достоевском.

Высокий, красивый и подтянутый мужчина, с аккуратной бородкой и элегантными длинными пальцами, он вызывал восхищение с первого взгляда, но никогда не кичился своей внешностью, хотя и любил наряжаться в дорогие военные мундиры.

В молодые годы Константина Константиновича часто охватывало уныние, неверие в собственные силы. Все впереди казалось мрачным и безысходным. Но вот из-под пера выходило очередное стихотворение, удавалось удачно сыграть роль в домашнем спектакле или получить похвалу от государя – и жизнь вновь становилась светлой, радостной и многообещающей.

Часть своих недостатков великий князь отчетливо видел, а значит, и мог с ними бороться.

«Не только в роте, но и в жизни вообще я не могу изучить ничего во всей полноте, вникнуть в каждый вопрос, в каждое дело до его глубины, изучить его во всех подробностях. Я сознаю, что я человек недоразвитый, и боюсь, что таким останусь, несмотря на лучшие и искреннейшие стремления» (19 июля 1886 г.).

Другим его недостатком, врожденным, было почти полное равнодушие к женской красоте и восторженное почитание мужской. В разные годы он боролся с ним с переменным успехом, и здесь нельзя не отметить благотворного влияния жены – женщины не только обаятельной, но и умевшей найти подход к сердцу любимого мужа.