Судьба венценосных братьев. Дневники великого князя Константина Константиновича

В начале XIX века Петербург посетил богатый американец с дочерью. Ее красота и его деньги открыли им доступ в высшее общество, на петергофские балы и иные великосветские развлечения, куда дочь являлась, как и все дамы, в парижских нарядах, а отец в морском американском мундире.

Русские князья и графы неизменно заводили с дочерью разговор о ее красоте, а с отцом – о войне, море, флоте.

Американец терпел-терпел, поддакивал-поддакивал, но однажды не выдержал:

– Ну почему меня везде и всюду расспрашивают о пушках и кораблях, неужто у вас больше ни о чем не говорят?!

– Позвольте, но вы же носите морской мундир. Стало быть, вы военный моряк, и все стараются угодить вам, говоря о ваших профессиональных интересах.

– Я никогда не был военным. Мне просто сказали, да я и сам вижу, что в России в приличном обществе нельзя обходиться без мундира, вот я и заказал, чтобы не перечить вашей моде, морской…

Над богатым американцем хотели посмеяться, но, оглянувшись вокруг, на танцующих, играющих в карты, бурно спорящих и степенно беседующих господ, сплошь затянутых в офицерские и генеральские мундиры, промолчали.

В России дворянство, начиная с императора, почти поголовно было военным сословием, что придавало военной форме высокий авторитет – она не только допускалась, но и поощрялась как на балах, так и в императорских покоях. С нею не расставались даже в кругу семьи. Россия имела самую многочисленную в мире регулярную армию.

В начале 1880-х годов на действительной службе в России состояли 32 тысячи генералов и офицеров и 900 тысяч нижних чинов. Часть из них несла тяжелую службу на пограничных окраинах, особенно южных, часть квартировала по провинциальным городам, где для солдат всегда находилась работа, а для офицеров – развлечения, часть же наслаждалась привилегированной жизнью в Петербурге.

«Военная служба вообще развращает людей, – писал в «Анне Карениной» отставной офицер граф Лев Николаевич Толстой, – ставя поступающих в нее в условия совершенной праздности, то есть отсутствия разумного и полезного труда, и освобождая их от общих человеческих обязанностей, взамен которых выставляет только условную честь полка, мундира, знамени и, с одной стороны, безграничную власть над другими людьми, а с другой – рабскую покорность высшим себя начальникам.

Но когда к этому развращению вообще военной службы, с своей честью мундира, знамени, своим разрешением насилия и убийства, присоединятся еще и развращение богатства и близости общения с царской фамилией, как это происходит в среде избранных гвардейских полков, в которых служат только богатые и знатные офицеры, то это развращение доходит у людей, подпавших ему, до состояния полного сумасшествия эгоизма».

Великий князь Константин Константинович, конечно же, не был согласен со столь дерзким мнением о любимых царских полках, он с малых лет привык видеть на парадах и в залах дворцов подтянутых, в красивых мундирах гвардейцев и воспринимал их как обязательный атрибут блеска и могущества российского самодержавия. И все же, окончательно распрощавшись с морем, он хотел поступить в гражданскую службу, но разве государь согласится, чтобы его кузен стал штафиркой? Такого еще не случалось в августейшем семействе. Надо искать другое решение. И оно было найдено – пойти командовать ротой в гвардейский Измайловский полк, куда его записали еще с рождения. Там служба необременительная, останется много свободного времени для пополнения знаний и занятий изящной словесностью.

Измайловский полк был сформирован в Москве 22 сентября 1730 года по указу императрицы Анны Иоанновны и получил свое название от села Измайлово – любимой летней резиденции государыни. Он принимал деятельное участие в дворцовых переворотах, сажая на русский престол женщин, угодных хитроумным вельможам. Судя по тому, что за всю стопятидесятилетнюю историю полк потерял в боевых действиях лишь шесть офицеров (одного при штурме Очакова в 1731 году, одного в сражении со шведами при Свенскзинде в 1790 году, двоих в Бородинском бою в 1812 году, одного в сражении при Кульме в 1813 году и одного при штурме редута у Горного Дубняка в 1877 году), измайловцев на поле брани посылали не часто и тем более на передовые позиции. Зато они могли гордиться своими шефами – сплошь августейшими особами (Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Павел I, Александр II, Александр III). В полку служили офицеры, прославившиеся позже на поприще государственной деятельности (графы П. Н. Панин, М. А. Милорадович, Е. Ф. Комаровский) и литературы (Н. И. Новиков, В. Л. Пушкин, В. Г. Венедиктов, И. И. Козлов).