Судьба-злодейка

Она побежала навстречу соседу, о чем-то с ним тихонько переговорила. Потом этот сосед заглянул в комнату. Худощавый старичок среднего роста, быстроглазый. Он разом охватил взглядом комнату, Романа, потом приветливо кивнул и сказал:

– Ага, вот и свиделись. Машинку твою я починил.

Роман растерялся:

– Так быстро? Спасибо огромное! Сколько я вам должен?

– Да брось, болезный! Там ерунда была. Люлька свечи навернулась. Неприятно, но не смертельно. Я заменил. Прогрел мотор, всё работает. Там и работы-то было на полчаса всего.

– Ну как же… Всякая работа денег стóит. Тем более вы свои запчасти использовали.

Мужичок хмыкнул:

– Хм, запчасти… У меня их полна сараюшка. Хорошо, что пригодилось хоть что-то. Ты не мне спасибо говори, а Маринке. Она – правильный человек. И тебя, считай, от смерти спасла. Не пережил бы ты ночь в машине, нет! Морозно больно… И меня вот подрядила машину твою посмотреть. Ну ладно, выздоравливай! Сил набирайся. И Маринку не обижай.

Тут уже хмыкнул Полынский:

– Кого может обидеть лежачий больной? Меня самого сейчас любой может победить.

Дядя Гриша кивнул на прощанье и скрылся. Еще о чем-то поговорил с Мариной в кухне и ушел. Дверь хлопнула.

Заглянула Марина:

– Дядя Гриша яблок моченых принес. Климентовна передала. Хочешь?

Роман помотал головой:

– Нет, не сейчас. Бульон бы переварить…

– Ну ладно, отдыхай пока. Я пойду насчет обеда подсуечусь. Вдруг у тебя аппетит проснется.

Она снова скрылась в кухоньке, а Роман прикрыл глаза в надежде подремать. Видимо, ему это удалось, потому что в следующий раз он открыл глаза от того, что ему на лоб снова легла ладошка.

Марина радостно улыбалась:

– Ну вот, совсем жар прошел! Очень хорошо. А то ведь «скорая» сюда не приедет. Не знаю, что бы я тогда с тобой делала, если бы разболелся сильно…

– Марин, а позвонить откуда можно? Тоха меня потерял, не знает теперь, где искать.

Марина опечалилась:

– Телефон у нас только на центральной усадьбе, а это далеко. Да ты, я думаю, к завтрему уж совсем оклемаешься, сможешь домой поехать. Я картошку-пюре приготовила. Может, покушаешь?

Он прислушался к себе: вроде и правда аппетит появился.

– Может, и покушаю…

Марина обрадовалась:

– Я тебе прямо сюда принесу!

Метнулась в кухню, принесла табурет, накрыла чистым полотенцем, поставила тарелку с картошкой, рядом – другую тарелку, с квашеной капустой и мочеными яблоками – угощением от Климентовны.

Рома принялся за еду, но всей порции не осилил, откинулся на подушки:

– Всё, не могу больше! Пока ел, устал даже!

– Ну и то хорошо, что вообще что-то съел. Тебе сил набираться надо.

Она унесла импровизированный столик, вернулась, села на краешек кровати.

– Марин, так ты так и не объяснила, почему здесь оказалась.

– А, ну да, не дошла еще просто. Так вот. Стала я подрабатывать на сувенирном базарчике, а по вечерам всё так же школу мыла, по материной трудовой. Полы мыть, конечно, неинтересно, но это приносило реальные деньги. А на базарчике я зарабатывала мало, от случая к случаю, зато там было интересно: люди разные, разговоры занятные, опять же – иностранцы. Один раз пришел молодой мужчина, музыкант, ему надо было для ансамбля прикупить что-то в народном стиле. Он там ходил, присматривался, что-то покупал. Потом услышал, как я переводчиком работаю между продавцом и покупательницей. Когда тетка англоязычная уже ушла, он отозвал меня в сторонку и спросил, не выручу ли я его.

– А ему зачем? Он тоже по-русски не говорил?

– Нет, он как раз говорил по-русски. Хоть и называл себя Мишель. В общем, Миша обычный, но он же артист, так Мишель вроде как звучит лучше. Вот он мне сказал, что его музыкальный коллектив поет песни как русские, так и нерусские. Но они со слуха ловят слова, не особо понимая сути. И попросил он меня послушать песни, написать им тексты и объяснить, о чем они.

Ромка рассмеялся:

– Хороши музыканты! А что, филармония не могла это сделать? У них вроде даже полагается разрешать или не разрешать конкретные тексты…

– Так то филармония! А у Мишеля был просто коллектив, можно сказать – самодеятельный. Они с ребятами еще со школы на гитарах играли. Потом выросли и стали выступать на свадьбах. А потом их даже в ресторан взяли. В «Золотую дюну», представляешь!

Роман удивленно покачал головой:

– В «Золотой дюне» публика собирается солидная! Значит, Мишель этот – не самый плохой музыкант. Иначе бы не взяли…

– Да, у них ребята нормальные в коллективе. Двое даже после музыкальной школы. Ну вот. Я согласилась помочь. Мы пошли с ним сразу, чтобы долго не тянуть. Они для репетиций снимали подвальчик недалеко от площади. Я пришла, они мне включили те записи, в которых не могли разобрать слова. Я послушала, записала на бумагу. Много песен было, штук десять, наверное. Мишель обрадовался, хорошо заплатил. Я, понятно, тоже обрадовалась. Но, оказывается, не все пацаны английский учили. Кто-то – немецкий, кто-то – французский. И они не могли правильно прочитать написанное. Просили переписать английский текст русскими буквами, представляешь?