Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров

Ворон вдруг поморщился:

– Слушай, когда ты акцент этот жуткий успела заработать? Иной раз так слово произносишь, что не сразу можно значение уловить.

– Ну, Мишаня, ты ведь понимаешь – я в Англии по-русски только с Женькой разговариваю, а в основном-то… Да, говорят, что акцент ощутимый, надо постараться как-то это контролировать. Но суть не в том. Мне не нравится, что ты пытаешься меня в чем-то уличить, – сказала Марина, в упор глядя на Ворона.

– В чем? Не думаю, что ты приехала, чтобы помочь Бесу.

– А это, кстати, богатая мысль, – хохотнула Коваль, – жаль, что я об этом не подумала прежде, чем вписаться за тебя.

– Не шути так, – мрачно попросил Ворон, все-таки закуривая, – не горю желанием воевать еще и с тобой.

– А не успеешь, – раздался голос Хохла от двери, и Ворон дернулся:

– Чего?!

– А чего слышал. Не успеешь, говорю, войну-то начать.

– А он у тебя все такой же борзый, – повернувшись к Марине, зло сказал Ворон, – по-прежнему берегов не видит.

– А должен? – спокойно спросила Коваль. – Он свое защищает, точно так же, как и ты. Вопрос только в том, что оно у вас разное – свое-то. Но оставим это. Знаешь, где самое слабое место в нашей схеме?

– Где?

– Ветка. Если я ненароком в городе наткнусь на нее – все. Она прекрасно знает, как я сейчас выгляжу, она была у меня дома после последней пластики, и ей не составит большого труда понять, что я – это я. И потом, не обманешь человека, с которым была близка во всех смыслах.

Ворон взъерошил седые волосы и задумался. Способов нейтрализовать неуловимую Виолу у него не было, поэтому, как ни крути, но Коваль придется разбираться с бывшей любовницей самостоятельно.

Хохол тоже подумал об этом. Он всегда ревностно относился к появлениям Ветки в их доме, потому что отлично знал о их связи, и это выводило его из себя. Справиться с женой он не мог и старался не заводить разговоров на эту тему – Коваль из упрямства могла пойти на что угодно. А едва заметив болезненную ревность Хохла к подруге, тут же доказывала ему, что повод есть. Но сейчас Женьку беспокоило даже не то, что Марина может снова оказаться наедине с ведьмой, а то, что Виола ее узнает и донесет Бесу. А уж у Гришки достаточно поводов ненавидеть родственницу и желать ее смерти. И он не остановится – такая черта, как сентиментальность, присущая Марине и не раз сохранявшая ему жизнь, Гришке была не свойственна. Ему совершенно наплевать, что Коваль – жена его двоюродного брата, что она – мать его племянника, что именно она помогла ему несколько раз удержаться на месте «смотрящего» и просто выжить. Бес был по натуре человеком неблагодарным и мстительным, потому Хохол вполне здраво опасался последствий возможной встречи Марины и Виолы.

– Что ты думаешь делать с этим? – спросил меж тем Ворон, и Коваль как-то совсем уж беспечно сказала:

– Не знаю. Решу по ситуации. Теперь с твоим кандидатом. Как бишь его по имени… – она защелкала пальцами, вспоминая, и Хохол в очередной раз поразился тому, насколько Марина хорошая актриса – так натурально изобразить, что забыла имя собственного брата…

– Дмитрий Викторович, – отозвался Ворон. – Ты хочешь с ним познакомиться?

– Обязательно. Можешь представить ему меня как свою любовницу, – улыбнулась Марина, щелкая зажигалкой.

Она всем телом чувствовала, как недоволен ее поведением и словами муж, как он с трудом сдерживается, чтобы не встать и не врезать ей хорошую пощечину – понимает, что нельзя. Но другой истории для «знакомства» с братом выдумать она не смогла – ничего не годилось.

У Леона на поясе вдруг завибрировал мобильный, и он, не отреагировав на недовольный взгляд хозяина, извинился и вышел в коридор.

– Совсем оборзел, – буркнул Ворон, метнув злобный взгляд на закрывшуюся за телохранителем дверь.

– Зря ты на него так реагируешь, – заметила Марина, – он, судя по всему, единственный верный человек в твоем доме.

– С чего бы?

– А предчувствие у меня. Не спрашивай, просто прислушайся – моя интуиция еще ни разу не подводила. И не дави на Леона, он тебе жизнь спасет.

– Ты кого угодно из себя выведешь своими загадками, – пробормотал Ворон, дотягиваясь до пульта и включая негромко музыку. – Не возражаешь? Я, когда нервничаю, всегда Эллу Фицджеральд слушаю – расслабляет.

Марина пожала плечами:

– Мне все равно, слушай, если надо.

Звуки женского голоса заполнили кабинет, то и дело прерываемые тоскующим саксофоном, и это сочетание оказалось убийственным – Марине захотелось забиться в угол и заплакать. Никогда ее не трогала музыка – ну, во всяком случае, до такого, чтобы лить слезы. Чуткий на ее эмоции Хохол встал и подошел к ней, присел на подлокотник и обнял за плечи. Марина прижалась лицом к руке и почувствовала себя немного лучше. Ворон же, казалось, вообще ничего не замечал вокруг – его взгляд сделался мечтательным, лицо – спокойным и умиротворенным.

Идиллию разрушил вернувшийся Леон:

– Михаил Георгиевич, у нас проблема. Убит водитель, возивший генерала.

Эта фраза выдернула всех из нирваны и вернула в грешный мир. Ворон вскочил, мгновенно изменившись в лице:

– Где?! Когда?!

– Час назад прямо в гараже.