Судьбы человеческие

Какую бы сторону ее жизни и характера ни рассматривали, Клиффорд на все находил обвинительные аргументы, и был настолько убедителен, что Хелен сама ему верила. Что она могла возразить? То, что он хотел отнять Нелл лишь для того, чтобы наказать ее? Что все, что он сделает потом — это передаст крошку Нелл с рук на руки няне и забудет о ней? Что он слишком занят, чтобы заниматься воспитанием дочери? Что ее материнское сердце будет разбито, если у нее отнимут дочь.

Эдвин Друз не слишком отстаивал права клиентки. Так, во второй раз Хелен была заклеймлена публично, как пьяница и шлюха. Опекунский процесс был также выигран Клиффордом.

— Опека, забота и контроль, — все три функции были присуждены судьей Клиффорду.

Клиффорд отыскал глазами в зале Хелен — и впервые за все время процесса прямо поглядел ей в глаза.

— Клиффорд! — прошептала она так, как может шептать жена имя умирающего мужа, и он услышал ее, несмотря на общий гомон кругом, и ответил ей прямо в сердце. Его ярость и злоба против нее улеглись, и он впервые подумал о возможности примирения и возможности им троим быть вместе.

Он ждал выхода Хелен из здания суда. Он хотел прикоснуться к ее руке, поговорить с ней. Она достаточно наказана теперь.

Но прямо перед Хелен вышла Энджи, одетая в невозможное мини из кожи, и никто при этом не глядел на ее некрасивые ноги, но все при этом глядели на золотую с бриллиантами брошь, которая была на ней, стоимостью по меньшей мере четверть миллиона фунтов; она взяла его под руку и проговорила:

— Ну, теперь все улажено! У тебя есть ребенок — и нет Хелен. Лоран не был у нее единственным, как ты догадываешься.

И минута слабости Клиффорда прошла.

А что произошло с Лораном, спросите вы? Анн-Мари простила его — хотя никогда не простила Хелен — и двумя годами позже они вновь поженились, некоторые люди непереносимо легкомысленны.

Но одним махом, одним неверным присягательством эта женщина лишила Хелен мужа, дома и любви — и подобное случается чаще, чем мы думаем. Не говоря уже о потере ребенка и репутации.

Вот так получилось, что, когда малышка Нелл начала ходить, ее мать этого не видела.

После развода

Бедный Клиффорд! Может быть, вы, читатель, удивлены тем, что я говорю с такой симпатией о Клиффорде, который вел себя до отношению к Хелен не самым благородным образом. Она вела себя глупо, это правда, но ведь ей было всего двадцать три, а Клиффорд, после всего лишь месяца женитьбы, начал уделять внимания более Леонардос, чем ей; к тому же у нее были причины ревновать его к Энджи, к тому же, Лоран был темноволос и весел, а Клиффорд — светловолос и слишком серьезен, и Лоран нравился ей, и она не смогла противиться искушению, хотя короткий эпизод на кушетке в офисе мог бы расцвести со временем во что-то более серьезное и более прекрасное, а уж без безжалостных ударов молотком со стороны Анн-Мари — в прочную связь.

Многие мужья простили бы своей жене такую ошибку; ну, подулись бы с месяц и погрустили — а затем забыли, но не Клиффорд. Вот поэтому я и говорю «бедный Клиффорд» — он ведь просто не умел прощать.

Бедный Клиффорд, потому что, хотя он и ненавидел Хелен, он тосковал по ней; и наказанием ему было то, что он остался с Энджи, которая все время носила мини-юбки, несмотря на некрасивые ноги, и немодные тогда броши — только потому, что они стоили миллионы; и чье манто из белой норки было явно только напоказ: оно не давало ни тепла, ни красоты.

И эта Энджи, как только Клиффорд пытался жить жизнью разведенного мужчины и отвоевывать свои права (при этом, заметьте, никогда не было недостатка в молодых и очаровательных женщинах, готовых броситься в его объятия) — как только это случалось, Энджи набирала номер отца в Йоханнесбурге (причем всегда с казенного телефона) и уговаривала его изъять свою долю инвестиций из Леонардос. Короче говоря, бедный Клиффорд! Он не был счастлив.

А бедняжка Нелл, которой пришлось привыкать ко множеству новых лиц и новых привычек, теперь жила с достаточно доброй, но слишком пунктуальной няней и изредка посещающими ее дедушкой и бабушкой. Но без матери. Она слегка покапризничала, не видя около себя матери, но даже ребенок способен быть храбрым и гордым; и она начала улыбаться, но кто мог вполне оценить ее мужество? Тонкости детской психики тогда не так широко обсуждались, как сейчас, поэтому с ними и меньше считались.

— Не берите ее на руки, — говорила, бывало, Синтия няне, когда, хотя и редко, Нелл кричала по ночам. — Пускай покричит. Скорее избавится от этой привычки.

Именно в таком духе она растила Клиффорда. Именно поэтому Клиффорд выучился не давать воли эмоциям. Однако, когда эмоции могли принести ему какую-либо выгоду, это было иное дело. Няня, к счастью, училась по системе Спока, поэтому и не обращала внимания на советы других.

— Как только я смогу взять ребенка к себе, — сказал на прощание Клиффорд матери, — ребенок будет жить со мной.

Но, конечно, дело все отодвигалось и отодвигалось; недели превратились в месяцы. Клиффорд был очень занят.

Но несчастнее всех была Хелен! Она жила с родителями, а это было нелегко.