Судьбы иосифлянских пастырей

Осенью 1932 г. ленинградские органы ОГПУ приступили к организации четвертого группового дела «контрреволюционной монархической церковной организации истинно-православных». Оно стало самым большим — 146 подследственных. Аресты проходили в сентябре-ноябре, всего было арестовано 139 человек, а осуждено 130. В Доме предварительного заключения оказались: протопресвитер, архимандрит, четыре протоиерея, два священника, несколько игуменов и иеромонахов, много тайных монахов, часть инокинь бывшего Иоанновского монастыря, десятки мирян.

Прот. А. Западалов был арестован по этому делу 4 октября 1932 г. у себя на квартире по адресу: Малый пр. Васильевского острова, д. 82, кв. 1, где батюшка проживал с женой Марией Алексеевной (с которой был к тому времени в разводе), сыном Борисом и дочерью Верой (младшая дочь Ольга находилась в психиатрической больнице на излечении). После продолжительного ночного обыска агенты ОГПУ изъяли у священника его кресты и переписку. Отца Алексия допрашивали трижды: 17,19 и 22 октября, кроме того, 28 ноября состоялась его очная ставка с П. И. Цигарелли.

Протоиерей не скрывал своей деятельности и убеждений, заявив, в частности, что «вел агитацию везде, убеждая верующих твердо стоять на защите православной веры». Отец Алексий предполагал, кто его выдал, сообщив на допросе 19 октября, что проживавшая на Вознесенском пр. монахиня Галина говорила ему: «Филофей Поляков является предателем и служит в ГПУ». Кроме того, батюшке предъявили при допросе найденный органами следствия проект заявления во ВЦИК. В результате о. А. Западалов частично признал себя виновным[503].

Ему было предъявлено обвинение в том, что, «являясь одним из руководителей остатков ИПЦ, состоял во главе Моисеевской к/р ячейки и создал культы почитания могил Марии Гатчинской и бывшего городового Петра Алексеевича Богомолова, организовал группировку последователей ИПЦ и пытался создать такое церковно-монархическое движение, посредством которого ставил целью влиять на органы советской власти с тем, чтобы достичь послабления в репрессиях, направленных против церковно-монархических к/p элементов и добиться возврата ликвидированного штаба к/p организации ИПЦ — храма Воскресения на Крови; устраивал нелегальные собрания последователей ИПЦ, разрабатывал с ними проекты и методы к/p деятельности, составляя декларации правительству, обращения к верующим и листовки, распространяя их среди последователей ИПЦ»[504].

Постановлением заседания выездной сессии Коллегии ОГПУ от 8 декабря 1932 г. прот. А. Западалов был приговорен к заключению в концлагерь сроком на 10 лет. Осужденных этим же постановлением протопресвитера Александра Флерова, иеромонахов Серафима (Иванова), Филарета (Карзанова), Митрофана (Михайлова) и диакона Михаила Кедрова приговорили к высшей мере наказания с заменой 10 годами лагерей, а остальных — к различным срокам заключения и ссылки (от 10 до 3 лет). По данному делу допрашивали митр. Иосифа (Петровых), его показания фигурировали в обвинительном заключении[505]. С этого времени в северной столице не осталось легального истинно-православного духовенства. Фактически перестало существовать и иосифлянское руководство епархии.

Отец Алексий отбывал срок заключения в Лодейнопольском отделении Свирлага — близ г. Лодейное Поле Ленинградской области на реке Свирь, куда он прибыл этапом из Ленинграда 22 декабря 1932 г. Сначала батюшка использовался на тяжелых физических работах при строительстве каскада Свирских ГЭС — в возрасте 62–65 лет рыл котлованы, валил лес, «но был крепок духом», затем работал счетоводом на лагпункте № 2 «Промкомбината». Согласно учетно-статистической лагерной карточке его срок был уменьшен «по зачетам» за перевыполнение норм к лету 1937 г. на 324 дня. При этом о. Алексий вместе с другими заключенными священниками совершал тайные богослужения и обсуждал доходившие в лагерь новости о ситуации в стране. Этого оказалось достаточно для осуждения и расстрела.

Поводом для репрессий стал поступивший 7 марта 1938 г. лагерному начальству донос одного из заключенных о том, что в бараке № 22 произошел антисоветский разговор между священниками А. Западаловым и А. Новиковым, которые якобы говорили: «…придет время, когда мы будем обратно на своих местах, т. е. духовными работниками, и что преувеличивает газета раскрытие вредительских преступлений. Это не совсем правда. Много пишут — преувеличивают, также говорили, что в советских лагерях заключенных нарочно доводят до истощения».