Судьбы иосифлянских пастырей

Викарный епископ Роман передал это донесение в Епархиальный совет «для тщательного обсуждения», но, к счастью, для батюшки все закончилось благополучно. Прот. В. Раевского на посту настоятеля Гатчинского собора вскоре сменил ранее служивший вместе с о. Петром и духовно близкий ему прот. Иоанн Кондрашев. 30 сентября 1956 г. батюшка участвовал в освящении собора после окончательного завершения его ремонта[599].

В Мариенбурге, как и в Гатчине, о. Петр прежде всего занялся благоустройством храма. Полностью вернуть ему исторический облик и восстановить прежний дубовый иконостас было крайне сложно, но тщательный ремонт сделал храм благолепным и заботливо ухоженным. Удалось провести паровое отопление, обнести оградой территорию вокруг церкви с небольшим, стихийно возникшим во время войны кладбищем. На церковном участке был построен двухквартирный дом (по адресу: Круговая ул., 7), куда о. Петр с матушкой переехали из гатчинской квартиры.

К батюшке часто приезжали его собратья, священники, с которыми о. Петра связывали дружеские отношения. Особенно много духовенства съезжалось в день Ангела батюшки 6 сентября, отчего архим. Кирилл (Начис) назвал этот день «вторым престольным праздником». В начале 1960-х гг. в храме иногда простым священническим чином служил будущий Патриарх митрополит Пимен (Извеков). Он был тогда другом семьи, укрывался иногда в доме о. Петра от своих забот, и однажды дал этому дому укрепившееся потом название Мариенбургский скит[600].

Позднее посещал о. Петра и новый Ленинградский митрополит Никодим (Ротов). После первого знакомства он попытался привлечь умудренного опытом священника к возглавляемой им внешней церковной деятельности. Но вскоре, поняв полную нереальность таких планов, он отступил. Владыка Никодим приезжал в Мариенбург редко и только по официальным праздникам[601].

Возможно, впервые такая поездка состоялась после необычного письма 1964 г. митрополиту от прихожанки о. Петра Людмилы с просьбой посетить храмовый праздник Покрова Божией Матери: «Он святой, святой во всех своих проявлениях, и душа его как душа ребенка. Он монах, не будучи монахом, и служба у него монастырская, и живет он только интересами храма… Он большой молитвенник, и любим всеми»[602].

22 апреля 1967 г. с благословения митр. Никодима о. Петр был назначен членом Епархиального совета, что его очень тяготило, особенно официальные приемы и церемонии. Когда 27 мая 1974 г.

батюшка был освобожден от этих обязанностей «с выражением искренней благодарности и сердечной признательности за усердие в работе и доброе сотрудничество», он воспринял это с радостью. Молитвенник и труженик, о. Петр говорил мало и сдержанно. Его лаконичные фразы, часто стихи из Священного Писания, содержали потаенный смысл, который раскрывался во времени. В 1970-е гг., когда о святости Царской Семьи не смели говорить, о. Петр сказал: «У Бога они прославлены». Сохранилась поминальная записка, где рукой батюшки поименно названы убиенные в Екатеринбурге и Алапаевске.

За двадцать с лишним лет служения в Мариенбурге о. Петр получил много наград. Так, в 1957 г. он был удостоен Патриаршего благословения, в 1958 г. — права служения с открытыми Царскими Вратами до Херувимской песни, 26 декабря 1962 г. — права ношения 2-го наперсного креста с украшениями, 2 мая 1967 г. — Патриаршей грамоты, 31 декабря 1967 г. (к 75-летию) был награжден третьим Патриаршим крестом, а затем и орденом св. кн. Владимира 2-й степени[603].

При всем внешнем благополучии, батюшка, однако, остро переживал скорби и нестроения Церкви: диктат советской власти, обмирщение духовенства, замешанный на политике экуменизм и многое другое. По своим убеждениям о. Петр остался таким же, каким был в давние 1920-е гг. По-прежнему батюшка тепло относился к иосифлянам. Он неоднократно посещал могилу одного из руководителей движения прот. Феодора Андреева в Александро-Невской Лавре.

Дочери о. Феодора позднее вспоминали: «Летом 1967–68 годов мы снимали для мамы комнату возле Покровской церкви в Мариенбурге под Гатчиной. Здесь мама особенно сблизилась с о. Петром Белавским и его матушкой, которых не видела с 1929 года. Наталия Николаевна посещала все богослужения в Покровской церкви. Она писала другу: „По утрам, когда идет служба, вижу в алтаре высокого седого старца 75 лет, который совершает проскомидию. Совершеннейшая простота. Необыкновенная легкость движений при земных поклонах. Это тот о. Петр, кто в духовной семинарии учился у И. П. ГЦербова. А рукополагал его митрополит Вениамин. Он крестным ходом хоронил о. Феодора, когда Вы были уже в узах. В Тайцах у него жил владыка Димитрий, и оттуда он приезжал проститься с о. Феодором перед его кончиной. Из Таиц о. Петр и владыка Димитрий вместе и уехали далеко… Помните такого черноволосого протодиакона… о. Михаила Яковлева? Вот он здесь и его жена тоже. Они на пенсии и оба почти слепые. О. Петр служил у них молебен. Разговорам не было конца. В очень большие праздники о. Михаил сослужит о. Петру, а я плачу“»[604].