Судьбы иосифлянских пастырей

Другие «подельники» о. Петра также заявили о своей невиновности. Отец К. Быстреевский на допросах 13–14 апреля не подтвердил своих прошлых показаний, так как они были сделаны «под моральным давлением и физическими угрозами следователя», и заявил, что с П. Белавским встретился в Новгороде в январе 1938 г. случайно в Госбанке, а с И. Предтеченским также случайно на улице в апреле 1938 г. Отец Иоанн, в свою очередь, 14 апреля 1939 г. показал, что написанный следователем протокол от 27 сентября его заставили подписать, запугав «физическим насилием и высылкой семьи». В итоге дело полностью развалилось, и начальник местного отдела НКВД 7 мая принял постановление о его прекращении и освобождении подследственных из-под стражи. В ночь с 8 на 9 мая все они были выпущены из тюрьмы[588].

Переждав ночь на вокзале, о. П. Белавский рано утром вышел на площадь и, как он вспоминал, случайно встретил о. К. Быстреевского, с которым состоялся следующий разговор: «Прости, брат. Прости, отец Петр. Оговорил я тебя понапрасну. Били. Испугался, лукавый попутал». — «Бог простит, отец. Куда путь-то держишь?» — «Уехать отсюда хочу…» Далее батюшка отмечал: «Обнялись мы с ним и поцеловались на прощание. Он человек хороший, испугался только. Он потом в нашей епархии служил. И сейчас еще живет, ему под девяносто уже — мой ровесник. Ослеп только, ушел на покой»[589].

Ко времени освобождения о. Петра его жена, опасаясь высылки, с детьми уехала из Новгорода и устроилась жить в с. Покров-Молота в

2 километрах от пос. Пестово Новгородского округа. Сюда приехал и батюшка, летом 1939 г. поступив на работу бухгалтером в районную больницу Пестово, где у него сложились дружеские отношения с сыном священника главным врачом П. А. Филадельфиным. После начала войны о. Петр по состоянию здоровья был освобожден от призыва в трудармию и до конца 1944 г. работал бухгалтером-ревизором семенной станции в Пестово. В блокадном Ленинграде и оккупированных немцами Тайцах погибли все проживавшие там родные о. Петра и матушки, но их тянуло в родные места, и летом 1945 г. семья переехала в Гатчину, так как семейный дом в Тайцах был занят чужими людьми, потерявшими кров. С лета по 30 октября 1945 г. о. П. Белавский работал бухгалтером автошколы в Гатчине, ему выделили небольшую квартиру, куда священник взял жить и тяжелобольную сестру схимонахини Марии (Леляновой), скончавшуюся через полгода.

Батюшка страстно желал вернуться к церковному служению. 10 августа 1945 г. он написал прошение управлявшему Ленинградской епархией архиепископу Псковскому и Порховскому Григорию (Чукову): «По не зависящим от меня обстоятельствам с 1930 г. я не служу в церкви, но желания и стремления у меня возвратиться на служение Церкви [есть], и поэтому прошу назначить меня священником в окрестностях Ленинграда»[590].

В это же время о. Петр стал посещать действовавший в период оккупации Павловский собор Гатчины и познакомился с его настоятелем прот. Феодором Забелиным. Предстояли большие работы по восстановлению храма. Престарелому о. Феодору было не под силу справиться одному, и он пригласил о. П. Белавского на место второго священника собора. Управлявший тогда Ленинградской епархией Владыка Григорий (Чуков), сидевший в 1929 г. в соседней с о. Петром камере, охотно назначил его 25 сентября 1945 г. вторым священником Павловского собора, сначала временно, до утверждения уполномоченным Совета по делам Русской Православной Церкви. После получения этого утверждения, с 1 ноября 1945 г. о. Петр начал служить в храме.

На решение о. П. Белавского перейти в Московскую Патриархию повлияла встреча с духовно близким ему прот. Василием Верюжским, со временем ставшим профессором возрожденной в северной столице Духовной Академии. Следует отметить, что, несмотря на предложение секретаря митрополии и благочинного прот. П. Тарасова потребовать от о. Петра покаяния за пребывание в «иосифлянском расколе», архиеп. Григорий высказался против этого, и батюшка был принят без всякого покаяния. Согласно его воспоминаниям, присутствовавший при беседе о. Петра с архиепископом благочинный сказал: «Как иосифлянин, Вы должны покаяться. Прежде чем возобновить Ваше церковное служение, нужно отказаться от этого прошлого и принести покаяние». «В чем же принести покаяние? Против Церкви я ничего не совершал», — спокойно и твердо ответил священник. Владыка задумался, потом улыбнулся и благословил батюшку: «Хорошо, пусть будет так, как есть»[591].