Судебный дознаватель фараона (СИ)

Однажды, будучи еще самонадеянным школяром, Гормери перебрал шедеха на дружеской попойке. Что с ним происходило после третьего сосуда крепкого напитка, который они пустили по кругу, он, к счастью, уже никогда не вспомнит. Но вот хмурое утро пробуждения выкинуть из памяти сердца он был не в состоянии. Тогда, нависая над медным тазом, молясь Атону, чтобы Ба его не вылетела вместе с бурными извержениями, трясясь в лихорадке и покрываясь липким потом, он поклялся, что больше никогда не посмеет злоупотреблять алкоголем. И честно выполнял обещание уже несколько лет. Но разве мог он предположить, что подобные симптомы случатся и после поцелуя с женщиной? Нет, если бы ему довелось по какой-то причине лобызать, скажем, змею или крысу, то такая реакция тела была хотя бы объяснима. Но Тамит уверяла, что застала его в поцелуе с Хорит, дамой, может быть, и не слишком благонравной с точки зрения храма Атона, но все же приятной во всем остальном. Хотя может быть его несчастное сердце взбунтовалось, что он поддался обольщению женщины-старовера? В конце концов, это объяснимо. Ведь он судебный дознаватель храма. Да и с какой стати он вообще полез с поцелуями к Хорит? Ведь ничего к тому не располагало. Только видения… Но видения это из области потустороннего. Это как сны или припадки, с этим нужно к целителю идти. Что он и сделает, едва вернется домой. А пока придется мириться, что то ли он жары, то ли от перемены обстановки, но он то и дело впадает в странное состояние, когда ему кажется, что им пытается овладеть демон Дуата. Кому рассказать… нет уж лучше никому не рассказывать. С такими побочными эффектами можно запросто лишиться нынешней должности. А о продвижении вверх и вовсе придется забыть.

Однако с этим он разберется потом. Сейчас же нужно немедленно привести себя в нормальное состояние. Он решительно поднялся на локти, но тут же со стоном упал назад на кровать.

— Перестань хихикать, Ипет, — строго одернула молоденькую служанку дородная кухарка Сенеб, — Оботри господину лоб полотенцем.

Он закрыл глаза, решив принять заботу как наказание за вчерашнее. Хотя в чем он виноват, он, пожалуй, и не мог точно объяснить. Смех девчонки долбил его по вискам как навязчивый серебряный колокольчик. А лица его касалась прохлада мягкой ткани, смоченной в лавандовой воде.

— Что господин пожелает на завтрак? О, Атон! Что с вашими губами! Ипет! Хватит хохотать непристойной ослицей.

Гормери тоже никак не мог понять, что вызывает в придурковатой девчонке с толстыми короткими косичками такой безудержный смех. Просто остановиться не может.

— Ипет, принеси лечебную мазь из кладовой. Ту самую от ожогов в желтом сосуде.

Когда девчонка убежала, оставляя за собой шлейф переливчатых смешков, кухарка подошла еще ближе и тихо проговорила:

— Не сердитесь на нее, господин песец. Вообще она девушка скромная, воспитанная. Но как вас увидела, ее как будто подменили. Смеется без остановки.

— Я выгляжу забавным?

— Ну что вы! Конечно же нет! — щеки Сенеб покраснели, — Наоборот. Вы сильный, уверенный, красивый. И при том молодой. Она таких и не видела. Думаю, вы ей нравитесь.

Гормери вздохнул. Ко всем прочим его проблемам ему только дурной влюбленной служанки не хватает.

— Она не доставит вам неприятностей! — горячо заверила его кухарка.

— Сомневаюсь.

— Я прослежу.

— Надеюсь на вас.

— Ничего себе! Ты что поцеловался с факелом?

Столичный дознаватель с большим трудом сохранил утреннюю сдержанность на лице. В самом деле, не дом, а рыночный балаган, куда заходит любой, кому вздумается. И почему он понадеялся, что собственное расследование займет царского карлика на все время их пребывания в Уадже?

— Откуда ты узнал, где я остановился?

Вместо ответа Анхатон плюхнулся на кровать рядом с ним. Разглядел его внимательно, хмыкнул что-то про себя. Гормери выдержал все это, так как по опыту знал, спорить бесполезно. Он все равно не уйдет, пока не добьется того, за чем пришел.

— Вообще-то я по делу. Тебе интересному! Похоже, я нашел следы пропавшей дочки ювелира.

— Где? — дознаватель резко сел на кровати, и голова его снова пошла кругом.

— Спокойно, — карлик пощелкал пухлыми пальцами, привлекая внимание кухарки, — Собери ка нам завтрак, да посытнее.

При слове «завтрак» Гормери испытал неприятные ощущения. Но Анхатон похлопал его по плечу:

— Тебе нужно поесть. Просто поверь, будет лучше.

— Не смогу, даже если бы и хотел, — он потрогал языком губы и, ощутив вместо них сущие корки, поморщился.

— Сейчас станет легче, господин. Мазь-то по истине магическая, — кухарка зачерпнула пухлым пальцем из небольшого сосуда что-то похожее на мягкую вонючую глину. И прежде чем писец успел отстраниться, ляпнула ему эту дрянь на губы. Немного попало на язык, что заставило Гормери содрогнуться. На вкус средство оказалось ничуть не лучше, чем на вид и на запах.

— А теперь подай нам завтрак на свежем воздухе, — заявил Анхатон.